Об этом я узнал уже потом

В мой первый приезд в Одессу поселился я на улице Гоголя, недалеко от Воронцовского дворца. 

Старинный дом, высокий потолок, камин... Едва вошли – а дело было вечером – хозяйка:

– Я не хотела беспокоить вас в дороге (я ее увидел на вокзале), но комната вам обойдется... – и резко повышает свою цену. 

Я:

– Почему?! Мы так не договаривались! 

Хозяйка:

– А что, вы ничего еще не знаете? Так знайте: я забыла вам сказать, что здесь жил Гоголь. Видите камин? Здесь Гоголь репетировал сожжение второго тома «Мертвых душ»!

Оказалось, здесь действительно жил Гоголь, о чем на доме том мемориальная доска. Что жил он во дворе, во флигеле, где камина не было в помине, – об этом я узнал уже потом...

Рассказ про мое становление

Не разжалобить, не выдавить слезу, а просто факт: в первом классе я – самый чахлый, самый маленький из класса. Помню, на перемене какой-то старшеклассник (о, сколько было их, этих старшеклассников!), воровато озираясь, затолкал меня в безлюдный школьный угол:

– А ну-ка, деньги!

Вру отчаянно:

– Нету, нету денег!

Но, кажется, его не проведешь, он старшеклассник:

– А ну попрыгай!

Если мелочь есть – то зазвенит, оно понятно.

Я попрыгал – нет, не зазвенело! Он, разочарованно:

– Проваливай!

А я и рад, что все так разрешилось.

Что оказалось: мелочь была? Разумеется! На коврижку там, на «язычок». Просто каждую копеечку я заворачивал в отдельную бумажку. И у меня ничего там не звенело, нич-че-го!..

Так мало-помалу становился я советским человеком.

Шутка

О том, что в Макеевке выходит «Макеевский рабочий» – знают все. Хоть в Москве, хоть в Песковатке, хоть кругом. Потому что ну а какой ещё «рабочий» может быть в Макеевке? Макеевский! 

Так вот, ровно тридцать лет назад, в семьдесят шестом, сын зам. главного редактора газеты этой самой шёл на выборы впервые в своей жизни. Но так как мальчик был смышлён и наблюдателен, то относился к выборам… В общем, цену этим выборам он знал. Нет, на избирательный участок он явился. А дальше на участке было вот что: избирательный листок со списком кандидатов в депутаты, не долго думая, собственноручно он дополнил псом Родригесом. И совсем уж более того – напротив этого своего Родригеса поставил галочку. Он подумал: во как пошутил! 

Выборы, конечно, были тайными. Но Родригес, согласитесь, кличка редкая, говорят, одна на всю Макеевку. А кто-то – что одна на весь Донбасс. В общем, не желая сам того, Родригес указал им на хозяев: папу Кофмана, того самого зам. главного редактора, и всё его достопочтенное семейство.

Случился грандиозный катаклизм: папу Кофмана на следующий же день из газеты с треском попросили. Задело многих: и его жену, и, конечно же, их сына-шутника, и – непонятно почему – их бабушку, которая вообще была немая. Однако больше всех убивался Василий Тимофеевич Котомкин, сам главред «Макеевского рабочего». А потому что дело в том, что… Когда он пил, Василий Тимофеевич, – а пил он беспробудно, – газету вёл толковый папа Кофман. Но патриотами газеты были оба. На этой почве даже как-то сблизились...

Что было дальше, я уже сказал. Скажу ещё. Эта фраза облетела всю Макеевку: «Вот так всегда! – в сердцах прорвалось у газетной машинистки Зины Кноповой. – Эти подлость совершают – и в кусты, а нам, русским, всё приходится расхлёбывать!»…