ОСЕНЬ-2014

Вопросы – есть!

В Бердянске, двигаясь по Шмидта, повстречал знакомое лицо. Кто же это? Тоже из Донецка? Стал расспрашивать. Откуда же еще?! Она профессор, доктор исторических наук Ольга Александровна Минаева. Почему она стронулась с места? Почему покинула Донецк в преклонном возрасте? Шла она по городу, Донецку, — это она мне всё и изложила, — видит: перед ней стоит блокпост. Это по Щорса на пересечении с Титова. Не удержалась, подошла к вооруженным «ополченцам». И обратившись к одному из них, по своей природной любознательности:

— От кого вы нас защищаете?

— От фашистов, — рапортует, — и бандеровцев.

Откровенность за откровенность, и старушка решила поделиться с ним своим сомнением:

— Это, право, какое-то недоразумение. Я в Донецке прожила шестьдесят семь лет, и до тех пор, пока вы здесь не появились, мне ни один фашист не угрожал. Ну и бандеровец. А когда здесь появились вы... Зачем вы здесь?

А он ей так миролюбиво отвечает:

— А хотите, я вас расстреляю? — очень буднично. Едва ли не приветливо. И нацелил на старушку свой «Калашников». — Вопросы есть?

К слову, она, профессор Минаева, — этнически русская. Но не будем цепляться к словам. Только скажем: Россия, как заезженная пластинка, что ни день, то озабоченно твердит, что в Донецке в отношении русских развернулся настоящий геноцид. И Россия тут права безоговорочно: таких потрясений, что принес «русский мир» русским Донбасса, русским, русским (я уже молчу про украинцев), они не переживали со времен фашистской оккупации…

— Вопросы есть? — переспросил старушку «ополченец».

Естественно, какие тут вопросы? И из города, нашпигованного борцами с фашизмом и защитниками русских, она — русская, не мешкая, рванула в тот же день.

Потому что

В России доллар резко подскочил. Я подумал: ну и замечательно. А потому что кто не скачет, тот не доллар.

Сон

— Где «ДНР», куда они все делить?

— А природа самоочищается!

О главном

Я в Бердянске. Звонок из Донецка. Одна знакомая наигранно заботливо:

— Когда ж, Верховский, мы с тобой увидимся? — и сама ж себе дает подсказку. — Наверно, никогда.

Ну, размечталась!

И все-таки! И все-таки признаюсь: поймал себя на том, что новости из Донецка мне уже неинтересны. Наша история кончилась. Началась их, чужая, история. Я себя поймал — и отпустил.

И опять свободен. Это главное.

Истина

До чего же наивные те, кто в поисках истины готов идти до конца. Люди, вернитесь! Истина — где-то посредине!

История вопроса

Когда Петр I прорубил окно в Европу, ему указали на дверь. Но было поздно.

Он

Он такой холодный человек, что если на него и сядет снежинка, то только, чтоб передохнуть. Посидит, отдохнет, полетит себе дальше. Вот такой он человек, товарищ Путин…

САД МОЕЙ БАБУШКИ

Рассказ      

— Слава, ты гений, ты вообще талант! — как-то позвонил мне Суховерко. — Только ты!

— Что — я? Что — я?

Я даже испугался: что случилось?

— Ты должен выдать материал, как ты умеешь!

Оговорили тему. Писал с азартом, а местами — с упоением. Как и ожидал, статья была одобрена. Мой работодатель Суховерко пригласил меня в кафе «Три толстяка», а в Донецке это — о, это очень дорогое заведение. Я по-всегдашнему отнекивался, мне неловко вроде. А Суховерко — он напорист, молодец:

— Слава, какие разговоры, ты талант! — уговорил. — Ты заработал!

Ну, являюсь.

Он встречает. Весь в бабочке, что выдавало артистичную натуру, весь в духах. А я…

— О, Слава, ты гений, привет! Кушать будешь?

Ну, думаю, а для чего ж ты пригласил меня сюда? Уже вошли… А вслух — ох, моя деликатность! — замялся:

— Ну, не знаю…

А сам хочу — аж умираю, так хочу.

— Значит, будешь! — Суховерко. — Официант! — и он эффектно щелкнул пальцами.

Та подходит.

— Так, два «Сада моей бабушки»!

А я как не с того куста. Я от жизни умственно отсталый: что такое этот «Сад» — убей, не знаю. И:

— А что такое этот «Сад»? — ввернул.

— Тихо! — Суховерко зыркнул на меня. — Не позорь меня, деревня, это чай!

Записала, отошла.

— Официант!

Думаю: он вспомнил о еде!

Она вернулась…

Суховерко:

— Так, два «Сада» — и курицу!

— Две?

— Я ж сказал: одну!

Записала, отошла.

Бедный, бедный Суховерко! — я подумал, — ой, какой он! Видно, на две не хватило. Что ж, я с ним, конечно, поделюсь, что, безусловно, только скрепит отношения. Нет, не даром же поется: «Мы хлеба горбушку — и ту пополам»…

— Официант!

Я вздрогнул. Она возвратилась.

Суховерко ей:

— Спасибо!

Вот галантный!

Подают нам два чая и курицу. Когда она салфеткой приподняла… Под куполом крышки паровало человеческое счастье: в позе «Съешь меня!», растопырившись на блюде, лежала волшебная курица.

Суховерко картинным жестом предлагает мне «Сад». Я склоняюсь над чаем. А он…

А он накидывается на курицу, как насильник на жертву. И рвет ее руками на куски, губами и зубами потрошит. Да он маньяк, работодатель Суховерко!

Он пожирал ее с остервенением. Его бабочка съехала на бок и уже смотрелась по-иному. Он грыз и между делом приговаривал:

— Слава, ты же гений, ты вообще!..

Я бросил «Сад» на полпути и, загипнотизированный, уже вовсю глядел на Суховерко.

Вдруг, отметая все условные приличия… Мне стало так смешно — невмоготу! И вот — после очередного «гения» — меня прорвало, и я прыснул «Садом» этой чертовой бабушки. Дальше — больше. Начинаю хохотать — и хохотать непозволительно. Я ж к нему не набивался, он же добровольно, он же сам.

А он не понимает, что к чему. И пристально работает над курицей, а я хлебаю чай, причем такой — еще совсем зеленый. Ну и вот.Суховерко:

— Слава, ты чего? — сквозь курицу. — Чего ты?

— Та, — говорю, — вот вспомнил анекдот.

А, извините, что мне оставалось?

— А, — говорит, — анекдот. Какой, смешной?

Я:

— Да.

— Смешной?!

— Невероятно!

Он:

— Ах-ха-ах-ха-а-ха-хой! — и аж до слез. — Смешной? Смешной? — и ну просто подыхает: — Ах-ха-ха!

Он хохочет, но курицу не забывает, плотоядный. Что меня, конечно, подзадоривает. Я громче — и Суховерко громче и раскатистей. Он уже рыдает…

Отсмеялся, вытер слезы. И обсасывая незамеченную косточку:

— Ой, — говорит, — уморил! Ну ты гений, гений чистой красоты!

А я ж ему ни анекдота, ничего.

А курица… В считанные минуты от нее, кроме горсточки отполированных костей… О блюдо, кто тебя усеял…

— Так, Слава, всё класс!

Дело сделано, и он энергично утерся.

Я запил, что он доел, промокнул салфеткой постный рот:

— Спасибо, было очень вкусно!

— Да не стоит, Слава, ты пиши, ты гений! А анекдот, между прочим, отменный.

Он или забыл? Или слушает только себя? Суховерко…

Я же удалился благодарный: спасибо, хоть за чай с меня ты, Суховерко, не слупил!

Еду в трамвае. Подходит вторично кондуктор. Я:

— Я, кажется, платил.

— Да нет, — смущенно говорит, — я не поэтому. Я вижу, вы всю дорогу так хорошо улыбаетесь. У вас что-то случилось?

— Слава Богу, ничего.

— А чего ж тогда вы улыбаетесь?

Неравнодушная такая.

— Да вот, — делюсь, — меня хотели угостить, а в результате оказалось, только чаем.

Она недоуменно:

— И всё?

— И всё!

— И вот это вы мне всю дорогу улыбаетесь?!

Я вообще-то не ей, а в окно. Но какая разница! Она была права — Суховерко не стоил того.

И вновь я стал привычно озабоченным…