Римейки хуже оригиналов. 

Тем не менее, эти произведения создаются, более того, приносят прибыль. 

Перед вами пример подобного произведения, если, конечно, еще кто-то помнит подробный командировочный отчет Ильфа и Петрова, которые побывали в одноэтажной Америке на 78 лет раньше меня. Правда, принесет ли мой римейк прибыль – не уверен. Точней, уверен – не принесет.

Короче.

Сашка купил себе дом в Лос-Анджелесе. 

Мы с ним учились когда-то в институте связи им. Бонч-Бруевича.

Был такой институт в Ленинграде. Он славился своими поп-сейшнами, оперой и национальной тенденциозностью преподавательского состава..

Большинство преподавателей уже давно обосновалось в Хайфе, поэтому институт переименовали в университет. Что ничуть не помогло российскому высшему образованию.

А Сашка обосновался примерно в те же сроки в Америке.

Сначала, как все, страшно мыкался, но постепенно прижился, и теперь обладатель жилища в Studio Village.

Это райончик Лос-Анджелеса, типичная одноэтажная Америка.

Он живет с женой Ниной и красавицей дочерью Элей в своем одноэтажном доме с небольшим десятиметровым бассейном и тремя спальнями.

Недалеко от них живет родной брат Нины Леня. У него бассейн побольше, метров 20, с вышкой. Леня рад, что у него есть вышка, потому что как-то раз один придурок прыгал в своем домашнем бассейне с вышки, ударился головой и сошел с ума. С тех пор вышки строить запретили. А Леня построил свою до запрета и может теперь ударяться головой, сколько ему влезет. 

Кроме них, в этом районе живет еще 26 тысяч таких же американцев.

Они живут размеренной жизнью и приноровились к соседству с бурной Los.Andgeles River. Мы тоже ринулись на встречу с этой знаменитой рекой, в которой каждый год гибнут простые американцы. Сфотографировались, и с мостика наблюдали за полутораметровой ширины ручейком, ограниченным гранитной облицовкой метра в три высотой. Оказывается, в сезон дождей ручеек превращается в бурный поток и находится несколько азартных идиотов, которые сигают в раздухарившуюся стихию. Несчастья случаются в сезон дождей, в ноябре-декабре. А сейчас был июнь, так что повезло, я в этот раз уцелел. Не поглотила меня, впечатлительного идиота, могучая Los.Angele’s River. 

О впечатлительности упомянул не всуе. Как-то мы сидели допоздна рядом с бассейном, только-только окунувшись. Было тихо, тишину нарушали падающие в воду лепестки магнолии и два енота, нагло и сосредоточенно жующие почти созревший Сашкин виноград. И тут я откровенно громко начал восхищаться Grand Canyon, которым уже успел поразиться. Типа, какую свалку там можно было бы организовать! Сашка приложил палец к губам и сообщил, что в их районе после двадцати трех повышать голос нельзя. А то если собака тявкнет громче скольких-то децибел, то, по жалобе соседей, из нее удалят голосовые связки.

С тех пор я тих. И даже в текстах – заметили? – стараюсь использовать как можно меньше оглушительных прилагательных.

А крикнуть желание не пропадает.

Как это?!

Проехали мы миль тысячи полторы – и ни одной колдобины! 

А еще 400 миль в Sequoia Park. 

Секвойя дерево отдельное.

Сосны, сосны и вдруг бабах – секвойя. Откель взялась эта здоровенная глюковина? Будто неслабая рука из неоткуда воткнула посреди обыденности этот берд сумасшедшего ботаника, и исчезла в никуда. 

Тут торчком торчит самое большое дерево на Земле по прозвищу Генерал Шерман. Если бы не секвойя, фиг бы кто узнал, что Шерман был генералом. Секвойя, конечно, не от мира сего. Не гниет, тонет, несъедобна для термитов и прочей древесной дряни, не горит, наоборот, от пожаров только здоровеет. Единственное, что делает ее похожим на дерево, – растет вверх. Зато это делает быстрее всех остальных.

Парадоксально отражает американскую мечту. Здесь все хотят вверх. Те же небоскребы.

Лас-Вегас.

Вброс посреди пустыни. 

Началось все в 1905 году.

Пока Россия билась в конвульсиях очередной революции, Америка строила Лас-Вегас.

И построила.

Красота умопомрачительная. Поднимаешься на монорельсовую площадку казино Monte Carlo – и на тебя падают два небоскреба. Но не падают. Просто так прикольно, внаклонку, построены. 

Потом у нас по плану было казино Beladgio. 

Здесь были заказаны билеты на шоу «О». Это лучшая программа Cirque du Soleil.

Не задалось сразу. Сашка закатил скандал, потому что заказал места по интернету, а его заставили стоять в очереди минут 15. Потом мы сидели и пятьдесят минут ждали представления. Каждые десять минут нам на чистом американском языке сообщали, мол, ребята, будь спок, технические причины, наладим и начнем.

Не наладили! Отменили! Гордость обуяла мою российскую душу. Стоило лететь из Санкт-Петербурга, чтобы попасть на историческое событие. Хотели подать на шоу в суд, но когда нам озвучили расценки американских адвокатов, прикинули, что американское правосудие нам не потянуть, легко передумали заниматься сутяжничеством и пошли гулять. И сразу нарвались на музыкальный фонтан, который раз в полчаса расцветает прямо перед казино.

Хватило времени выдержать три музыкально-хореографически-водяных шоу.

Элвис Пресли спел про голубые шузы, Фрэнк Синатра – My way, а Плачидо Доминго – Ave, Maria. 

Честно скажу, скрасили эти мастера культуры дюсолейскую засаду. Мало того, что и поют неплохо, так еще усиленные фонтанным видеорядом дали по мозгам концовками. Не знаю, задумано так или просто у них там точно выверенные порывы ветра (не удивлюсь, если компьютеры и это просчитали), но когда в конце хита в небо взлетает стометровый фонтан, поливающий тебя на сорокоградусной жаре прохладной моросью, ощущение зазеркальное. 

Здесь все такое. И Париж ненастоящий, и Венеция поддельная. Но входишь в Париж – и сразу оказываешься на «Пляс де ла конкор», а в Венеции, хоть небо и картонное, но каналы-то настоящие! И гондолы по ним плавают честные. Только гондольеры все как один женщины. Все поют на итальянском, причем все Нетребки. То есть профессионализм высочайший. Как они при этом умудряются грести веслом, загадка. Полчаса стоял на мостике, наблюдал – ни одного столкновения. Наверное, закончили какую-нибудь гребаную консерваторию.

Потом еще погулял по Лас-Вегас-бульвару. Посмотрел абордаж в казино «Остров сокровищ», понаблюдал извержение вулкана Везувий в казино «Мираж», выиграл 100 долларов в казино «Цезарь». Сказка стала былью.

Что интересно.

Жара, все фанерно-картонное, и такое красивое, что легко впасть в иронию игрушечности происходящего. Ан нет, все сделано от души, на совесть, с тонким вкусом, нигде не перейдена грань, отделяющая настоящесть от пошлости. Потому и заключать многомиллиардные контракты в Лас-Вегасе бизнесменам не в лом. Вот какой я оказался впечатлительный!

Каюсь, в Америке ни одного контракта не заключил. Равно как и в России. Не бизнесмен я. 

Гордиться здесь нечем, но и плакать не будем. Оправдываюсь так.

А у них, для того чтобы ничего не делать, надо много работать. 

В Америке пашут. Сашка пашет, его жена, дантист Нина, пашет. Рабочие пашут. Фермеры. Что было наглядно видно, когда катались по дорогам штатов на Сашкиной «Тойоте». Вдоль дороги поля засеянные, пшеничные, фермы, коровки живые, ухоженные. Дорога, укачивая, летит из-под колес, и понятно, почему эти штаты соединенные. Они соединены идеальными дорогами. И дороги эти, судя по всему, вечные. Без заплат, без рытвин, без полицейских в кустах.

Полицейских в Америке встретил один раз. 

В Лас-Вегас к нам из Вашингтона подлетел еще один мой однокурсник по Бончу, Лева. Мы с ним решили поиграть в теннис.

И вот, идем мы с Левой по галерее из казино «Монте-Карло» в направлении казино «Цезарь». Тепло. Народу прилично. В галерее артисты, акробаты, фокусники развлекают пешеходов. Мы остановились у трио девушек, которые виртуозно исполняли итальянские мелодии. Двое на виолончелях, одна на скрипке. Стоим, слушаем, бросили девчонкам в шляпу доллары, девчонки улыбаются, мы тоже. Рядом с нами останавливается всклокоченный американец со стаканом в одной руке и сигаретой в другой. Курит. Что разрешено только в специально отведенных местах. В Лас-Вегасе курящий на улице – уже ЧП. При этом начинает громко трындеть. Именно этот глагол уместен. Не говорит, а трындит, быстро и невнятно. Я спрашиваю у Левы: «Он о чем?» Лева говорит, что парень настолько не в себе, что непонятно, на каком языке говорит. В это время у парня стакан лопается, вся жижа на асфальте, в сердцах он затаптывает в лужу сигарету и, гневно жестикулируя, удаляется. Тут же, видимо из-под земли (откуда еще, если он без парашюта?), появляется полицейский. Типичный коп. С кобурой, наручниками и дубинкой на поясе. В одной руке у копа веник, в другой совок. Он сметает с асфальта следы преступления и удаляется, не обратив внимания на его виновника. Как, впрочем, не обратили на него внимания и остальные граждане.

У Сашки на доме висит американский флаг. Рядом с флагом баскетбольный щит.

Сашка любит Америку и не любит нынешнего президента. 

Но скоро он изберет другого Президента.

А я не скоро.