– Видите? – кивнул Сергей Сергеевич на барельеф над эскалатором. – Две толпы идут навстречу друг другу.

Справа: сталевар с кочергой, академик с бородой, солдат с автоматом, какой-то добродушный старичок в очках на лбу и кожаном переднике – видимо, прозектор…

Слева: колхозница со снопом, пионер с планером, водолаз, летчик в унтах…

Сознавая условность искусства, задам, тем не менее, вопрос: отчего у этих людей на лицах – радость и ожидание встречи?

Что скажет академик колхознице, прозектор – пионеру? – Сергей Сергеевич поднял палец:

– А они друг с другом разговаривать и не собираются.

Идут они к Сталину: он в центре стоял, пока в пятьдесят третьем не скинули.

Каждый подходит к вождю, докладывает. И – уходит.

Или его уводит солдат.

Конечно: тоталитаризм, – Сергей Сергеевич прошел через турникет. – Не дай бог вождю доклад подошедшего не понравится…

Но этим-то, – рассказчик кивнул на двух полицаев, вылавливающих из толпы пьяных мужчин поприличней, – тоже в лапы лучше не попадаться!

Да, лицо у водолаза чересчур доверчивое…

Но эти-то, – Сергей Сергеевич оглянулся на прущий сзади народ, – вообще не верят никому.

Да, нынче свобода…

Но!

Солдат – добрый, колхозница – добрая…

У старичка-прозектора – и у того глазенки смеются!

Впрочем… – Сергей Сергеевич, прищурившись, оглядел людей, которые, толкая его, шли к эскалатору. – Надеюсь, скоро им укажут:

куда идти,

к кому идти,

зачем идти,

И они заулыбаются.

Печенкой чувствую: заулыбаются, – твердо повторил рассказчик. Ступил на эскалатор.

И с достоинством поплыл в бездну.