Мне нагадал лесной оракул 
всего пятнадцать раз «ку-ку». 
Пятнадцать – это кот наплакал 
Для мужика вполне в соку. 

Ну что ж, я понял все как надо; 
конкретно, божьего раба 
валить из городского ада 
труба зовет, зовет труба. 

Раз так – прощай, вертеп московский! 
Бай-бай, лукавый, алчный свет! 
Прочь! В глушь! В деревню! Как Дубровский 
или как мой коллега Фет! 

Там, смыв с себя ушаты грязи, 
что мы тут друг на дружку льем, 
сольюсь с народом я в экстазе 
и растворюсь, ликуя, в нем. 

я кроткий, добрый барин буду. 
Я стану местным мужикам 
рассказывать про Канта, Будду, 
про Интернет и Пал-Секам. 

Баб ихних – средь капустных грядок, 
доступен, бородат и бос – 
введу в волшебный мир прокладок 
и гелей для прямых волос. 

Петь буду в сельской церкви басом, 
на Пасху ставить в пуд свечу, 
любви французской прибамбасам 
младых пейзанок обучу. 

Мы опростимся с ними в бане, 
мы грань меж классами сотрем... 
Мы ездить будем к дяде Ване 
и в сад вишневый к сестрам трем. 

Гадать, склонив смиренно выю, 
на дню я стану раз по сто, 
как обустроить нам Россию, 
кто виноват и делать что? 

...И так – пока в родимый грунт 
руками братьи безлошадной 
меня не вдавит русский бунт, 
бессмысленный и беспощадный 

очередной... И буду я 
вздыхать, с небес на землю глядя: 
«Прости, народ мой, Бога ради, 
что вновь далек я от тебя!»