Попытка гражданской лирики № 8

Не ешьте, люди, осьминогов!
Худых, упитанных – любых!
Ни Лев Толстой, ни Товстоногов,
ни даже Фрейд не ели их.

Бьют академики тревогу:
нельзя их есть! Ошибка! Грех!
Огромный мозг дан осьминогу;
такой у нас-то не у всех.

Да, внешне он не вышел рожей.
Но вот ты съел его, а он
был, может статься, осьминожий
Сократ иль Исаак Ньютон.

Ты не смотри, что в банке счёта
и бабок нету у него.
В его мозгу идёт работа,
он мыслящее существо.

Мобильник, галстуки-носочки,
«роллс-ройс»,
шикарный особняк –
всё это наши заморочки,
а он обходится и так.

Они ему по барабану;
он – гений, парадоксов друг.
Сидит под камнем, впав в нирвану
и положив на всё вокруг.

И мысли, мудрые на диво,
снуют в извилинах его.
…А ты его, пацан, под пиво!
Ты что, пацан, совсем того?!

Попытка гражданской лирики № 9

О многоликая Россия!
О вы, названья русских сёл!
Деревню Малые Козлы я
(а рядом с ней Козлы Большие)
на карте Родины нашёл. 

И, помнится, подумал я:
се квинтэссенция ея,
Отчизны нашей пуп сакральный.
Из этой точки, как лучи,
пошли смоляне, тверичи
и жители Камчатки дальной.

Почто и кем для этих сёл
тотемом выбран был козёл?
Когда? С какого перепоя?..
Нет, не понять Руси умом,
не Ньютона она бином;
тут вам не там, тут вам иное.

Любовь к родным берёзам зла.
Ишь, шелестят: «А за козла
ещё ответиш-ш-шь!..»
Чёрта в стиле!
Уже устал я отвечать.
А будете права качать –
вас заломаю, люли-люли! 

Да я и сам, как тот козёл,
что в лес от бабушки ушёл:
и жутко, и дрожат копытца,
и ночь черна, и мрачен лес,
и всюду Русь – страна чудес.
Смирись, козёл!
Как не смириться? 

Шумят дожди, течёт река,
идут века, века, века
и дали, дали, дали, дали…
И только голоса из тьмы:
«Мы не козлы! Козлы не мы!»
А кто? Бог весть.
И то едва ли.