Хреновые стихи

Душа славянская моя,
увы, для Запада – загадка.
Ей баня, водка и трехрядка
нужны, как каратисту «Кья-а!»
Иль как соленьям хрен…
Так вот!
Как раз о хрене и хочу я,
в нем пряный привкус тайны чуя,
сказать все то, что душу жжет.
«Се эвфемизм! – мне возразят. –
Замена органа мужского
на близкое по смыслу слово».
Все так.
Но лишь на первый взгляд.

ХРЕН ЗНАЕТ… Всякий раз, когда
срывается с губ мантра эта,
она – как тонкий лучик света,
как путеводная звезда.
Бушуют ветры перемен,
и мрак небес непроницаем.
Куда влечет нас, мы не знаем;
не знаем мы – но ЗНАЕТ ХРЕН.
Сей огородный маргинал,
что так лопате непокорен, –
как знать, не тот ли это корень,
в который зрить мудрец призвал?
И мы, кто не лишен корней
(метафизических, но все же) –
мы все по сути с хреном схожи
по имманентной по своей.
Когда сердца сжимает лед,
и лбы трещат, и едут крыши, –
один оплот нам, данный свыше, –
сакральный этот корнеплод.
Что жизнь? Игра и вечный бой,
где все идет, как шло – по кругу.
Что можем мы сказать друг другу?
– Друг, выше нос, и ХРЕН – С ТОБОЙ!

Проблема

Мне на день рожденья подарили джинна.
Джинн сидел в бутылке – маленький такой,
сложенный гармошкой, сжавшись, как пружина,
и грозил мне дерзко скрюченной рукой.

Не имел я прежде дела с ихним братом.
Редко ввозят джиннов в наши города.
Если джинн захочет – сделает богатым,
ну а не захочет если – что тогда?

Тыщу лет в бутылке просиди, а ну-ка!
Портится характер и не он один.
Столковаться с джинном – целая наука.
Кот в мешке – вот, братцы, что такое джинн.

Дни летят за днями, год за годом мчится.
Джинн из заточенья рожи корчит мне…
Так спокойней. Лучше пусть в руках синица,
чем журавль бутылки безопасной вне.

Так спокойней, джинн мой. Ты горяч и пылок.
Ты б нам тут устроил хэллоуин!.. Хотя
выпущено столько джиннов из бутылок,
что с иными рядом ты, мой джинн, – дитя.