Памяти вытрезвителя

Домашнему уюту чуждый,
Он шел сюда, как в отчий дом.
Куда теперь идти пьянчужке?
Где исцелять недуг трудом?
В профилактории лечебном
Он числился за своего.
И дорог был, без исключенья,
Всем обитателям его.
Вот у парадного подъезда
Он, прозе жизни вопреки,
Стоит и плачет. Горьки слезы
Текут на мокрые портки.
Где он найдет родных и близких, – 
«Плодово-выгодной» герой?
На дверь прикноплена записка:
«Закрыто. Все ушли в запой».

Воспоминание о призраке коммунизма

Поглядим сквозь истории призму
И увидим, как, грузен и зол,
По Европе шатался призрак
И на нас невзначай набрел.
Позапрошлого века реалии
Из учебников можно узнать:
Угнетенный стонал пролетарий,
Разлагались мещанство и знать.
А крестьянин пахал дни и ночи,
Ни читать, ни писать не умел.
Лишь буржуй пил кровя из рабочих
И со страшною силой жирел.
От картины такой безотрадной
Призрак счастья прилив испытал, – 
Бил витрины, паскудил в парадных,
Да крамольные песни орал…
С той поры миновало немало
Провонявших подвалами лет.
На земле Карла Маркса не стало.
Да и Фридриха Энгельса нет.
Коммунизму мы справили тризну.
И Отчизна с тревогою ждет:
Вдруг теперь демократии призрак
Из Европы до нас добредет.

Сталлоне

Питавшийся всю юность по талонам,
Все ж не хожу в обиженных судьбой.
Но гляну на стальную стать Сталлоне,
И пробую сравнить его с собой.
Решив на век, что сила – это знанье,
Из крупных мышц я накачал лишь лоб.
Позднее, жизни изучив изнанку
И осознав значенье слова «жлоб»,
Я пожалел не раз, что физкультуре
Внимания так мало уделял.
Пусть я б теперь не сек в литературе,
Зато б злодеям фитиля вставлял.
Носил бы гордо на плече могутном
Базуку или тот же пулемет,
И уважал меня б ежеминутно
За грозный вид духовный наш народ.
Но верю я – не все еще пропало.
Мне в корне измениться – не слабо.
Не вешать шнобель, интеллектуалы!
Пора на Рэмбо поменять Рембо!