След сокола

В селе с простым названьем Уйское,
Куда ведет тропинка узкая
Среди могучих лопухов,
Под лесопилки тарахтение
В семье учительницы пения
Родился Петька Пастухов.

Его отец алкал высокого.
Но Баха нет, а Бахус – около.
И как-то в праздничный загул
Он накопал червей за банею
И в одиночку, без компании
Пошел на Уй и утонул.

А Петька рос – все ноги в ссадинах.
Вот он Петрушка в детском садике.
Вот годы школьные пришли.
Мечтал о чем-нибудь космическом.
А в это время с Гойко Митичем
Кино цветное привезли.

Тогда беда случилась с мальчиком:
Сраженный намертво команчами,
Он луки начал мастерить,
А после мать вогнал в истерику,
Сказав, что убежит в Америку,
И даже деньги стал копить.

Он накопил четыре семьдесят.
Потом дурман слегка рассеялся,
Угомонился обалдуй.
Подрос. Женился. Стал папанею.
И, накопав червей за банею,
Он направляется на Уй.

Я и Байрон

Нет, я – не Байрон, я – другой.
Во-первых, не хромаю
Я ни одной своей ногой.
И греков не спасаю
Я, во-вторых. А в-третьих, я
Не лорд. Не раз мне строго
Твердила в детстве мать моя:
«Ведь ты не лорд, Серега…»
В изящную словесность вклад
Мой не на столь глобален.
Недаром люди говорят:
«Не все, что в рифму – Байрон!»

* * *

Дотянув до седин,
Мудрость не повстречав,
Тупо трет Аладдин
Лампочку Ильича.

Хокку

Труд свой окончив,
Начальник с работы уходит.
Кресло его деловые хранит очертанья.