Из цикла «Америка глазами одессита»

– Сынок, не ходи каждый день на дискотеку – оглохнешь!

– Спасибо, мама, я уже обедал.

Старый анекдот

Что главное для успеха в Америке? Специальность и квалификация. Скажем, суперкомпьютерщик, экстра-физик или хотя бы гангстер международной категории. Но каждая волна эмиграции выплескивает на американский берег все новых виртуозов из России. Причем их куют не только тамошние консерватории, но и даже Высшее противопехотное училище барабанного боя. Казалось бы, в Штатах эмигранта-музыканта не возьмут и третьим помощником тромбониста. Но постепенно все устраиваются. И живут играючи.

Знаменитый одесский пианист Эрнест Штейнберг так обрисовал эту ситуацию: «Мы ничего себе не можем позволить, но ни в чем себе не отказываем». Для этого нужно иметь хотя бы две-три работы, двадцать-тридцать учеников, а в антракте еще немножко солировать. Ты мне – до, я тебе – ре. И, глядишь, как-то споемся.

Конечно, проще переучиться на брокера или дилера. Но как бросить мир мелодий?! Недвижимость приходит и уходит, а искусство остается. Даже сейчас, когда цены на жилье упали до уровня 2000 года, рейтинг Моцарта незыблемо высок. Для тех, кто понимает. А если товарищ не понимает, нечего было тащиться в такую даль.

Ученики и в Америке на деревьях не растут. Даже китайские. Зато они обычно ходят стаями. Если каким-то родителям понравился преподаватель музыки, то часто за ними следуют их родичи со своими детьми. Глядишь, вот и класс набрался. Но стоит кому-то разочароваться в педагоге, как тут же бросятся врассыпную и остальные члены семейства. Все пятьсот человек. Поэтому за каждого ученика новичкам надо держаться до последнего. Особенно, если их пока всего один. Но рано или поздно удача улыбнется нам, френд!

Сошлюсь на опыт моей жены Ринны. В самом начале своей американской музыкальной карьеры, когда у нас на счету был каждый доллар, она вдруг получила чек и письмо от некой дамы: «Это мой подарок зятю – плата за ваши уроки на месяц вперед. Он чудный парень, но увлекается только рок-н-роллом. Пожалуйста, займитесь с ним классикой. Если получится, мы продолжим».

Отступать было некуда. Эта дама не оставила выбора ни Ринне, ни своему зятю. Через месяц он так сыграл Грига – жаль, что покойный Эдвард не дожил до этого дня.

...Люди ходят на классические концерты не только из-за любви к музыке. Здесь собирается весь местный бомонд. Где еще встретишь столько солидных людей и проветришь бабушкину накидку из нещипаной выдры? А как сладостно дремлется в третьем акте «Коппелии» Делиба! Каких-нибудь двадцать секунд, но так освежает...

...И даже сама Мадонна выбрала для своего мирового турне не кого-нибудь, а одесских скрипачей.

По тону, которым вышеупомянутый Эрик Штейнберг сказал это, не было ясно, кто кому оказал честь – Мадонна одесситам или они ей. Ну кто она такая, эта Мадонна? Просто символ женского целомудрия, широко доступный массовой зрительской аудитории.

...Через год усиленной экономии мы с Ринной отважились на вылазку в знаменитый магазин «Нордстром». Больше всего нас поразили даже не роскошные товары, а огромный «Стейнвей» посреди торгового зала. Известный в то время московский пианист виртуозно исполнял на нем мировую классику. Народ вокруг благоговейно потел.

В итоге вместо босоножек мы купили у маэстро диск с «Партитой» Баха в его записи и попросили автограф.

– Играть в магазине не зазорно, – сказал он, видя наши смущенные лица. – Конечно, «Карнеги-Холл» престижнее. Но и здесь своя аудитория. Многие из этих людей случайно открыли для себя мир классики. Может, им пока еще не хватает на абонемент в филармонию. Но прийти в «Нордстром» послушать Скрябина, особенно задаром! Плюс сегодня немыслимый сейл на босоножки. 

...В Перу занесло знакомую пару из Одессы. Лара – музыкант. В стране сейчас волнения: едет Евгений Кисин! Готовятся не только меломаны, но и три местные враждующие группировки. На время этих гастролей они решили объявить перемирие. Не от большой любви к музыке. Просто даже банди... в смысле повстанцам не хочется прослыть варварами на весь мир. Концерт Кисина будут транслировать повсюду. И, конечно, в США.

А ведь он мог стать американцем. Национальным достоянием страны. Но когда дошло до эмиграции пионера-вундеркинда, Штаты дали визы только его семье. «А мой педагог?» – заволновался юный гений. «Не положено», – буркнули в Госдепе. Хорошо, англичане пошли навстречу. И один из величайших пианистов мира стал великобританцем. Музыка не имеет национальности и подданства. Но свежая эмигрантская кровь, влитая в старинные аккорды...

...Или, допустим, взять Перт. Маленький городок в Австралии. Такой скучный, что туда не возвращаются даже брошенные когда-то бумеранги. Не говоря уже о детях, которых в поисках образования приходится отсылать за тридевять Европ.

Но вот в Перт переехала Ирина Буевская, выпускница Московской консерватории, кстати, бывшая ученица Ринны. И оказалось, что в городке полно юных дарований. Потомки местных каннибалов, они жадно впитывали музыкальную культуру. Теперь на концерты классической музыки в Перте не протолкнуться. Будете в тех краях – непременно постойте в очереди.

...Как-то мы с Ринной отправились в музыкальный салон – огромное стойбище роялей и пианино. Она обещала своей ученице помочь выбрать новый инструмент. В другом конце магазина бродил какой-то мужчина. Он пытался подобрать на рояле что-то среднее между «Одой к радости» Бетховена и песней «Прощайте, скалистые горы!» Жарковского. Ринна, проходя между роялями, бегло сыграла на одном из них правильную мелодию.

– Спасибо! – закричал мужчина. – Вы сможете учить меня музыке?

– Вообще-то я очень занята...– честно ответила она.

– Но я приехал сюда из самой Австралии! – настаивал тот. Ох уж эти эмигранты...

– Давайте попробуем, – в конце концов согласилась Ринна.

Мужик оказался настоящим фанатом музыки. Он стал ходить не только на свои уроки, но и на занятия с другими учениками. Ему нравился сам процесс. А не столкнись мы тогда в магазине, может, он так и увез бы свой недораскрытый талант назад, в Австралию? Или случайно встретился бы в Перте с Ирой Буевской, и в четыре руки, в два сердца...

...Тревожный звонок из Мюнхена. Неизвестные надругались над могилой Бетховена. Они нацарапали на памятнике великому композитору ноты песни Филиппа Киркорова «Зайка моя». 

...Откройте любую русскую газету. Вы узнаете, что Алекс Шнобель, известный далеко за пределами Брайтон-Бич, – это человек-оркестр. Он украсит ваш юбилей, свадьбу, бармицву, поминки или другое торжество. При заказе на сто человек и больше – бесплатная драка в исполнении лучших мордоворотов русского Голливуда. В финале несравненная Нина Кавардак – кошерный стриптиз. Все, как в Москве, только в триста раз громче и шикарнее!

...Настоящий меломан – это тот, кто, услышав голос женщины, напевающей в ванной, нагибается к замочной скважине и прикладывает к ней ухо.

...Аэропорт «Шереметьево-2» предоставит дополнительный сервис для отъезжающих в Израиль: хор славянок исполняет кантату «Прощание еврейки».

...Музыканту из России не так-то легко вписаться в Америку. Но наши мелодии слышны и здесь. Перед Рождеством в любом американском городе отовсюду гремит «Щелкунчик». В Штатах он почему-то пользуется неистовой популярностью. Местная детвора впитывает эту музыку с кока-колой матери. И даже самые кондовые янки, отродясь не читавшие даже таблицу Менделеева, одобрительно кивают: «Грейт рашен мюзик!» 

А что мы с вами знаем из великой американской музыки? Ну, государственный гимн. И то потому, что все встают и прикладывают руку к сердцу. Может, у них и нет никого, кто мог бы потягаться с покойным нашим Петром Ильичом. И вся их духовная пища – это сплошной хот-дог из нот? Хотя есть у них Джордж Гершвин... Правда, тоже эмигрант. По папе. Словом, надо все же подключиться и помочь. Глядишь, кто-нибудь из новеньких эмигрантов, из сегодняшней мелюзги, в рубашке, застегнутой не на те пуговицы, возьмет и сочинит что-нибудь этакое. Чтобы народы мира играли и пели это во всех концах планеты. 

...Один одессит, например, считает: нашим музыкантам в Америке легче, чем другим эмигрантам. Почему? Вместо множества английских букв им достаточно всего семи нот. Может, он и прав. Со временем все языки, наверное, отомрут – останется только универсальный язык мелодий. Ну-ка: «Я вас любил, любовь еще, быть может, в моей душе угасла не совсем...» Подпевайте, товарищи японцы! И вы, французы с гавайцами. О, у вас слезы на глазах, милая сенегалка... Ничего, все будет хорошо. Хо-ро-шо. Не знаю почему, но обязательно будет. А я говорю: будет! 

...Вот она, эта неслышная музыка. Только для тебя. И для меня. Для нас двоих.