(Беседа с Мариной Дмитревской)

– Резо, одна половина Кутаиси, как следует из рассказа «Терк», сидела из-за машинок «Зингер». А что делала вторая половина?

– Вторая половина тоже сидела. Когда первая выходила – садилась вторая. Одна садилась – другая выходила… Нет, не так, чтобы чередовались равные половины, это шло каждодневно: этот пришел, тот ушел, этот вернулся, того взяли… Весело жили.

– А за что сидела вторая половина? У них же не было машинок «Зингер»?

– Это очень трудный вопрос… Потом я вам нарисую буденовку. Интересная шапка. Она занимает отдельное место в истории головных уборов. Конечно, головной убор абсолютной красоты – бедуинская чалма, белая с черным. Сомбреро прекрасно, котелок, прекрасна шапка де Голля, замечательны папахи, но не все…

– А треуголка Наполеона?

– И Наполеона, и испанских полицейских… Но вот буденовка – неизведанная, никем не познанная… Я тридцать лет отдал ее изучению, у меня есть какие-то мысли, которые я потом нарисую, приложив к ним расчеты…

Вторая половина Кутаиси сидела как раз из-за буденовки, вернее, из-за той ее верхней части, которая заканчивается наверху такой тонкой шишечкой.

Что такое мой город? Мой город окружен, пленен виноградниками. Они проникли во все дворы, они под каждым окном, они жужжат пчелами, будущими тостами, весельем, улыбками – тем, что дает цивилизованной стране этот декадент – виноград…

– Почему декадент?

– Без палки стоять не может, все время дает модернистскую линию… В такой виноградной стране люди, конечно, любили вино, и петь любили, и духаны любили, и отношения, проходящие через розовое вино, – это одни отношения, через красное – совершенно другие… Это высочайшая культура отношений. Предпоследняя ступенька, которую мы достигаем в культуре, уже омыта вином, а последняя просто залита им, когда вы достигаете этой последней ступеньки – вы слышите запах вина…

– А давайте подробнее: вот какие отношения – через розовое вино? А какие – через красное?

– Это очень правильный вопрос, и гораздо более серьезный, Марина Юрьевна, чем вы думаете, и в следующий раз мы его непременно коснемся, но сейчас вернемся к буденовке…

Были духаны, пропитанные пятым, десятым поколением вина. Пол там не настилали. А если и настилали, то он тоже был пропитан вином и пах. Но обычно полом служила веками хорошо утоптанная земля. И если бы запустить в землю шуруп – он бы прошел десятки метров винных слоев, запахов – до самой середины земли…

В духанах сидели люди, которые не знали, что есть Маркс, Энгельс, IV съезд РСДРП. Его они просто проморгали в этих духанах. И когда однажды выглянули из них – вдруг увидели эту самую буденовку.

Есть у нас одна очень красивая мелодия, я вам обязательно ее пришлю. На нее ложатся абсолютно все слова, какие человек может придумать. Вот дайте мне журнал, любой текст я спою на эту уникальную мелодию. Ничего подобного я не знаю, она требует особого изучения. И вот только кто-то из завсегдатаев духанов увидел буденовку, он тут же сочинил на эту мелодию слова, которые, конечно, не имеют значения в мировой поэзии и даже трудно переводятся, но я попробую приблизительно передать их смысл: «О, что случилось, о, что случилось, у большевиков на голове выросла пиписька». Уже большевики давно вошли, товарищ Орджоникидзе действует, писатель Серафимович написал замечательный роман «Железный поток», который вечно будет украшать подобную литературу, и все хорошо, а кутаисцы сидят в духанах и не понимают, насколько это серьезно. И однажды из одного духана раздалась песня: «О, что случилось, о, что случилось, у большевиков на голове выросла пиписька…». Обычно в такое состояние человек приходил после третьего стакана.

Ну, конечно, тут же появились пионеры НКВД или ЧК и забрали этого человека. Ну, забрали и забрали, а песня-то осталась! Она прошла по всем улочкам, перекатилась по всем духанам. И вот на другой день (или на пятый, или на десятый) после третьего стакана кто-то опять затянул: «О, что случилось, о, что случилось…». Опять забрали. Вот так, понимаете, виноград, этот декадент, винная культура встретились с марксизмом, ленинизмом, чекизмом, со всемирной революцией. И многочисленными жертвами пали эти пьяные, милые, пахнущие легким розовым имеретинским вином люди, всегда попадающие из-за глупости: «О, что случилось, о, что случилось, у большевиков на голове…». Они и были второй половиной моего города – Кутаиси.