– Молодой человек! Молодой человек!

Меня трясли за плечо. Я не хотел просыпаться.

– Да молодой же человек!

– Чего... Кхр... – бормотал я.

– Проснитесь же!

И снова трясли меня, теперь уже за ногу. Странно.

– Вы должны доплатить!

Я мгновенно вскочил. Меня охватило вонючее тепло плацкартного вагона.

– Какие такие доплаты? – спросил я, еще толком не соображая, у кого. – За что это?

Рядом с моим местом стояла проводница и несколько пассажиров.

– За храп. Вы громко храпите.

Я снова сел. Посмеяться надо мной решили, что ли?

– Вы, наверное, хотели сказать «доплатить за багаж»? – спросил я, поглаживая три свои чемодана.

– Нет! – закричали они все. – За храп! Мы из-за вас уснуть не можем!

– С каких это пор пассажир должен доплачивать за свой храп?! – возмутился я. – Что за чушь!

– Не чушь, а постановление номер триста восемнадцать бис дробь семь ку одиннадцать от седьмого ноль седьмого ноль...

М-да... Чертова железная дорога, подумал я. Сдирала ты с меня за разное, но за такое – первый раз.

– Ну и сколько доплачивать-то? – начал я сдаваться. Вообще-то мне не привыкать. Налог на добавленную стоимость всю жизнь доплачиваю. За коммунальные услуги – сколько себя помню. Так что доплатами меня не пошатнешь.

– Пятнадцать процентов от стоимости билета! – провозгласила проводница.

– Но это же сорок две гривни пятьдесят копеек! – ошалел я.

– Да! Именно!

– Сам храпит, а сам не доплачивает!

– Господи, всего лишь за храп?! – не мог я согласиться с новыми поборами.

Да, я храплю. Водится за мной такой невинный грешок. Но если за всякое неудобство, которое ты причиняешь окружающим, столько доплачивать – это по миру пойдешь!

Я прислушался и вдруг понял, что слышу храп. Через два отсека плацкарты выводил во сне сложные, но богатые рулады пожилой толстяк.

– А он? – обрадовался я, тыча в него рукой. – Вон тот, вон, вон-вон-вон! Он доплатил? Он же еще громче меня храпит!

– Он за свои носки доплатил, – сказала женщина квадратных очертаний. – За, извините, амбре от них. Это двадцать пять процентов от стоимости билета.

– Ну и что? – не врубился я.

– А то, – сказала проводница, – что меньшая сумма поглощается большей.

– Кто кем поглощается?! Спасите! Ничего не понимаю.

– Он за носки доплатил, – ответила женщина женских очертаний. – И теперь может спокойно храпеть.

– Вот если бы вы, открывая пиво, забрызгали весь проход, – сурово сказала проводница, – то доплатили бы тридцать процентов. И тогда имели бы право на бесплатный храп.

Неожиданный поворот. Признаться, я этого не ожидал. Но не пить же из-за этого пиво.

– Да вы... Вы... – заклекотал я. – Вы сами должны мне доплачивать! – Мысль лихорадочно работала. Сорок с лишним гривен было ужасно жалко. – Да, доплачивать – за ваши влажные простыни! За незакрывающиеся окна! За... За... За чай цвета мочи и такого же вкуса!

Проводница хищно усмехнулась.

– Давно доплачено! – рявкнула она. – Входит в стоимость билета! А то он был бы на десять процентов дороже.

Я чувствовал, что еще немного – и ко мне в кошелек таки точно залезут.

– Ладно, – внезапно сдался я. – Доплачу за храп.

– Давно бы так!

– Доплачу, как только мой сосед сверху доплатит мне за постоянно орущий у него по ночам телевизор.

Сосед, оставшийся на расстоянии трехсот уже километров, заворочался в кровати.

– А пусть мне начальство за бессонницу доплатит! – послышался его далекий голос. – За испорченные нервы! Всю жизнь на ихней фабрике отпахал, а кроме болячек, ничего не заработал!

Дирекция фабрики забеспокоилась.

– Ишь, за испорченные нервы каждому доплачивать! Так никаких средств не хватит. Да у нас самих вместо нервов кровавая мозоль! – вскричала дирекция. – Налогами обложили по самое хуже некуда! Пусть вначале чиновники из министерства и депутаты, которые принимают такие законы, доплачивают нам за вредность труда и предпринимательства в этой стране!

Волна доплат поднялась, мощно хлынула на столицу и накрыла депутатов.

– В нашей стране вообще вредно и работать, и жить, – спокойно возразили они. Волна застыла. – С таким народом... 

– Так что у нас, на железной дороге, – подвела итог проводница, – я есть главная. А значит, как сказала, так и будет. Закон!

Я испуганно вытащил из кошелька пятьдесят гривен и протянул проводнице.

– И еще стаканчик горячего чайку, – заискивающе попросил я. – Пожа-а-а-а-а-алуйста...