Когда он просыпался

Когда он просыпался, с ним вместе просыпались некий психотерапевт, женщина, и ветеринар, ее бойфренд. А также их собака, родственники и друзья. И все недруги, которые им мешали жить, но зато двигали сюжет, – тоже просыпались. У него в голове.

Он бы, конечно, хотел, чтобы просыпался д’Артаньян. Чтобы делал зарядку Фандорин. Чтобы протирал глаза Ватсон, спеша к Холмсу. И чтобы патер Браун вставал с молитвой. Или пусть хоть Ниро Вульф с Арчи Гудвиным устраивали бы свои обычные пикировки.

Но просыпались именно те.

Пока он ходил в магазин, ездил по делам и мыл посуду, они разговаривали у него в голове. Так бесцеремонно, будто они там одни сидят. Могли бы уж и поскромнее быть. Чтобы не мешали, он засовывал их в самые сложные, какие только мог выдумать, ситуации.

Когда он общался, разговаривал или слушал, валялся или гулял с собакой, ел или пил – вылезали второстепенные персонажи. И растаскивали действительность по лоскуткам себе на образы.

Этот забрал внешность знакомого велосипедиста.

Эта умыкнула странноватую манеру одной знакомой.

А вот этот подслушанный телефонный разговор покамест так валяется. Еще не понадобился никому.

Шум в голове достигал уже звукового фона небольшого города. Оставалось только его записать. Но вот записать-то оказывалось самым трудным. Он быстро уставал и увиливал от писанины. Надоедливые вместеснимпроснувшиеся немножко скандалили. Потом успокаивались: ведь они частично уже стоят на полке, ладно уж, так и быть.

А когда он засыпал, убаюкивали: «Спи-засыпай, такая уж наша судьба, нам досталась не Агата Кристи, не братья Вайнеры, а ты, маленький, – так что мы понимаем и не ропщем, и пусть спят все бандиты, воры, убийцы и прочая зародившаяся в твоей болезненной фантазии нечисть...»

И засыпали вместе с ним.

Чтобы утром все сначала.

Заявление в институт мозга

Прошу вас для начала сделать так, чтобы я забыл таблицу умножения. Надоело знать, когда и на сколько тебя обсчитывают.

Также прошу немного логику сократить. Хотелось бы не понимать причины и следствия, не видеть, чем что закончится. Тошнит уже от собственных пророчеств: чем они хуже, тем точнее. Оставьте мне счастье не знать будущего дальше следующей минуты.

Избавьте меня от грамотности, очень прошу! Все пишут неграмотно, чем я хуже?! Не хочу замечать ошибки, не желаю болезненно морщиться, когда неправильно говорят.

Я хотел бы разучиться воспринимать хорошую музыку. Желательно было бы притом утратить чувство гармонии. Зато сколько новых мелодий и ритмов смог бы я полюбить!

Прошу избавить меня от вот этой утомительной вежливости, когда вынужден здороваться с каждой сволочью. От предупредительности, когда на автопилоте отвечаешь, как пройти, который час, уступаешь место в транспорте.

Особенно прошу ампутировать чувство собственного достоинства. Очень сильно мешает в продвижении по службе, в собственном бизнесе, в получении всяких справок, разрешений и регистраций. Именно оно делает меня нищим.

Само собой, прошу стереть обязательность. Самое идиотское чувство! Любым обещанием сам себя заковываешь в цепи. Один из тысячи приходишь вовремя и становишься посмешищем.

Еще стыдливость мешает в последнее время. И устаревшая уверенность, что любовь, нежность и прочие интимности – только для двоих. Подрегулируйте это все до нуля, пожалуйста.

С уважением, надеждой стать таким, как все, и начать получать удовольствие от окружающей жизни – Сенюков Михаил Петрович.