Криминальную Одессу в стиле ретро неплохо иллюстрирует следующий эпизод. В середине 1860-х в городской думе все настойчивее дебатировался вопрос о том, чтобы наиболее оголтелых нарушителей общественного спокойствия удалять из Южной Пальмиры за пределы энного километра. Местная газета так отозвалась на это предложение: «Если бы и была возможность выселить из Одессы всех воров и мошенников, то город значительно бы опустел».

О технологии легального воровства по-одесски мы еще поговорим. Что же касается традиционных способов похищения, то они отличались некоторым прямодушием, граничащим с наивностью. «У нас воруют сразу по двадцати мешков муки, по сто пар сапог, на несколько тысяч табаку, – говорил в одном из заседаний думы небезызвестный Семен Яхненко (тесть Андрея Желябова). – Впрочем, наши воры относительно еще хорошие люди... Петербургские или московские воры, отправляясь на промысел, принимают предосторожности, чтобы их не увидели: стараются не застать хозяина дома и т. п. У нас делается гораздо проще: наши воры отправляются с ломами в руках, и если ворота не поддаются, то их ломают; не проснется хозяин – обворуют и уйдут, а проснется – начинают с ним перебранку, а затем не уходят, а, так сказать, удаляются с достоинством».

Кое-какая статистика свидетельствует: будь многотомник Гиннесса изобретен раньше, немало рекордов осталось бы за давними одесскими «артистами». Призер номер один – из тяжелой атлетики. Когда из дома Беллино на Театральной площади чуть ли не на глазах у всех была вынесена «английская железная касса весом 15 пудов» с ценными бумагами на 20 тысяч и наличной тысячью рублей серебром. На третий день этот сейф обнаружили в канаве, за Ботаническим садом. Разумеется, касса была разбита и пуста: не помогли ни хитроумные замки, ни вершковые стенки («Одесский вестник», 1867, № 231).

Кстати, о широко разрекламированных тогда «несгораемых английских железных кассах». Поблизости от вышеупомянутого дома Беллино располагался знаменитый «Английский базар» братьев Стиффель (ныне – Дерибасовская, 10), в котором продавались предметы роскоши, в том числе дорогие вина. В декабре 1863 года здесь разразился катастрофический пожар, и «общественность» бросилась вытаскивать из пламени все, что там уже совсем плохо лежало. «Вот низкорослый человек тащит под мышками две роскошные японские вазы и держит в руках по бутылке вина, – пишет взволнованный репортер, – что-то падает ему под ноги, он падает, поднимая кверху бутылки, и от ваз остаются одни дорогие черепки... Пожар привлекал к себе особенное сочувствие многих личностей... Воры действовали с увлечением...»

Что до английских несгораемых касс, то с ними получилось как с теми калошами, о которых было сказано, что ежели владелец упадет в них с такого-то этажа, то они останутся целыми. Кассы и в самом деле сохранились вполне. Другое дело, что их содержимое обратилось в «одни обугленные остатки бумаг», прежде всего – кредитных билетов.

Несомненно, угодило бы в «сборник Гиннесса» и следующее оригинальное объявление, адресованное «уличным хлыщам и мазурикам, именуемым у нас шарлатанами»: «Похищены у меня десять полуящиков чаю на 600 руб. серебром. Прошу господ воров доставить мне обратно, за что получат с благодарностью половину стоимости, т. е. триста руб. серебр. наличными деньгами. Потомственный почетный гражданин Николай Моццо» («Одесский вестник», 1866, № 55).

Надо сказать, что переписка грабителей и ограбленных была в то время делом вовсе не экзотическим, даже обыденным. Так, один домовладелец раньше обычного вернулся к себе, где застал «работающего» мазурика. Хозяин не растерялся и запер дверь на ключ. Вор вынужден был ретироваться через окно второго этажа, бросив в комнате весь свой инструментарий. 

На другой день пришла следующая записка: «Милостивый государь! Так как поживиться у Вас мне не удалось, а за свое злое (по отношению к Вам) намерение я наказан (ох как расшибся при падении из окна!), то, я надеюсь, Вы не пожелаете воспользоваться моими инструментами, как то: стамеской, маленьким ломом, напильником и ключами, а отнесете их мне за город, положите их возле забора Ботанического сада, завернув предварительно в газетный лист. Незнакомец» («Одесские новости», 1893, № 2533).

Растроганный домовладелец готов был уже потрафить любезному «профессионалу», но все инструменты конфисковала полиция.

Неповторимым одесским изяществом дышит и текст, оставленный в новогоднюю ночь ограбленному домовладельцу Шпигелю: «Поздравляем Вас с Новым годом и берем на чаек некоторые вещи. Не будьте в претензии» («Одесский вестник», 1890, № 2).