Зачем люди поступают на филологический факультет? Вопрос некорректный. 

Не «зачем», а «почему». Почему люди поступают на филфак? Так уже лучше, но опять неправильно. Корректируем. Почему девушки поступают на филфак? Ну да, девушки. А кто? Юношей в каждой группе максимум три человека. Один из них – мечтатель, визионер и мистик с именами философов Серебряного века на пламенных устах. Второй, как правило, – бледное тряское вегетарианское желе, выращенное в лаборатории и нуждающееся в тепличной атмосфере. Третий – бравый армеец, гусар-красавец, поступивший по льготе. Сначала он несколько недоумевает: «Что такое филология, и с чем ее едят? Хорошо бы с салом». Оглядевшись, поручик в отставке понимает, что филология ни при чем, а вот филологичками следует заняться. Курочки нашли своего петушка.

Итак, о курочках. Курочка-филологичка оканчивает школу, так и не вылупившись из яйца. И идет в университет. Пополнять список потенциальных невест. Да, филфак называют факультетом невест. Но это они размечтались. Какой замуж! Кровосмесительные студенческие браки между филфаковцами исключены по причине вышеозначенного дефицита юношей, лейтенантами наши балованные девицы брезгуют, программистов не понимают, а олигархам, поскольку, как правило, невзрачные, и даром не нужны. Один на всех филологичек вечный жених – принц на белом коне под алыми парусами. Его они и будут ждать до самой старости. 

Не обвиняйте меня в злопыхательстве. Я сама окончила филологический факультет неважно, какого университета, не помню, в каком году. Так вот я вам скажу: не понимаю. Не понимаю, для чего обществу нужны филологи. То есть армию школьных учителей, несущую на своих знаменах великое «жи-ши», я приветствую восторженно и даже со слезами. По сельской непролазной грязи – идут! В лабиринтах асфальтовых джунглей – не теряются! Милые, милые – именно благодаря им Муму не тонет, а бабушка разбирает письма внучка, слегка спотыкаясь о слова «смайлег» и «креведго». 

Однако филологическому яичку по окончании курса вовсе не хочется вылупливаться в село. В школу вообще не хочется. В школе, извините, эти… дети. Они шумят и дразнятся. Вопросы задают. Вопросы! Хватит с нашего яичка экзаменаторов. Когда родился Пушкин, когда родился Пушкин! Ну выучила Пушкина. Хватит уже. Буря мглою небо кроет, мороз и солнце, и все былое. Базовый запас есть. Надо заняться научной работой. Поступить в аспирантуру. Не вылупливаться, не вылупливаться, как можно дольше не вылупливаться из родного филологического гнезда! 

Но ведь надо что-то для этого делать? Создать научную работу? Тему найти. Какую тему может найти яйцо? Да про птичек, конечно. 

Хотя и так все понятно, без примера не обойтись.

Не спрашивайте, как Тоня Чирик поступила и как получила свой диплом магистра. Да, ей пришлось отказаться от нескольких десятков кофточек и юбочек и отодвинуть мечту об авто. Зато те, кто умел-таки связать два слова, связали за кофточкино-автомобильные деньги все ее курсовые и дипломную тоже. Тоня увидела в дипломе свои имя и фамилию и поверила, что она не дурочка (вот же написано – «Диплом»!), что это она все сама. Мозг-то у нее был маленький, доверчивый, птичий. 

Тоня Чирик на научной конференции предъявила в качестве первой ласточки доклад «на стыке». «На стыке» – это сейчас очень модно. На стыке истории и астрономии, физики и южнокитайской ветви индийской философии, икебаны и сантехники, нанотехнологий и модельного бизнеса. Чирик подготовила доклад на стыке филологи, биологии и ясельной педагогики, он назывался нежно и неординарно: «Приласкай птенчика». 

Тоня отмахнулась от ясельников, но пригласила на свой доклад биологов. Чтобы их учить. У них большие проколы в терминологии. 

Главный тезис-вопрос: можно ли называть птенца ласточки «ластушонком»? 

– Да! – Тоня подпрыгивала, как яйцо в кипятке. – Да! Мое первое открытие: птенца ласточки надо называть! И называть ластушонком! 

Я призываю биологов дать имена всем птенцам всех птичек! Это логично! Это экологично! Раз есть утенок, гусенок, щегленок, орленок-орленок, взлети выше солнца… Про орленка – это цитата. В докладе должны быть цитаты. Это филологично. Тоня перечисляла долго, одновременно развешивая на доске таблицы, где было написано то же самое и далее: совенок, страусенок, вороненок… Таблицы – это солидно. Таблицы должны быть обязательно. Таблицы – это второй шаг к диссертации. Первый – это цитаты. Третье – это общественная значимость проекта. Протест против дискриминации птенцов не названных птиц. Тоня призвала всех присутствующих в аудитории немедленно и прямо сейчас «приласкать птенчика» – дать ему имя. Это же так просто! Вот же таблицы! Записываем! Коршун – коршуненок! Ястреб – ястребенок! Или ястребчонок? Думаем! Думаем! Творим! Наивный энтузиазм Тони не вызвал ожидаемого отклика в биологах. Им было известно, что «всех-всех-всех» птичек приласкать не удастся. Их около десяти тысяч видов. 

И как называть птенца райской птицы? Райчонок-птичонок? А птенцов мухоловки? А трясогузки? Трясогусята, трясопопики или просто трясунчики? 

Аудитория проснулась и принялась шпынять докладчицу.

– Вы в своем докладе упустили гендерные различия! Вы должны были обязательно упомянуть, что ластик – это муж ласточки. 

– Нужно расширить. Узко, узко. Весь корневой и суффиксальный запас русского языка дает вам простор для полета мысли. 

– Ластовица – это ласточкина бабушка. 

– А ласты – это семейная пара ласточек. 

– А напластование – это помет ласточек под гнездом. 

– А ластушонок – это на самом деле птенец ластоногого. Кроме тюленя, птенец которого называется белёк, хотя морфологически правильно тюлёк. 

– Извините, коллега, но тюлёк – это малек тюльки, мужа которой зовут тюль. Самый главный тюль называется тюльпан. 

– А зяблик на самом деле – птенец зяблика, потому что взрослая птица называется зябл.

– Ну, насчет зяблика есть и другие сведения. Многие наши орнитологи считают, что зяблик – это просто пьяный, икающий зябл.

– Внедрим в народные массы осознание того, что взрослые птицы должны называться по-взрослому: жавр (отец жаворонка), пень (муж пенки, или пеньки – оба родители пеночки). И где в словарях гал? Собственно, муж галы, а то все неуважительно как-то – галка. 

Некоторых комментаторов уже пробило на стихи:

– Еще есть птиц малинов, птиц овсян –
Тот из славян, а этот из армян.

Тоня Чирик тщательно записывала все комментарии, словно не замечая, что ее явно подкалывают. И правильно делала. Вскоре, на основании собранного материала, в одном научном журнале вышла ее первая работа «Расширение орнитологического словаря». Много шуму наделала. Орнитологи перечитывают ее на ночь, как «Женитьбу Фигаро» – когда на душе паршиво. 

Вылупилась ли после этой работы Тоня из яйца, или все еще пребывает в уютной скорлупочной стадии, неизвестно. Но уважает себя чрезвычайно.