В метро

На женщине была футболка с черно-белыми квадратиками – как шахматная доска. Я пригляделся: клеточки, восемь на восемь. Вагон слегка раскачивало, фигурки на доске стали шевелиться. Интересная позиция, можно попробовать провести комбинацию. "Смотрите в другую сторону", – посоветовала мне женщина. Ладно, ничья.

Другая пассажирка читала книгу, на обложке которой была изображена блондинка с растрепанными волосами. "Нет, есть что-то неприятное, – не выдержала читательница, – в женщинах, которые убивают своих мужей и пытаются скрыть это от полиции". Как с этим не согласиться?...

Сидящий старик держал на коленях клетку, накрытую газетой со статьей о международном положении. Из клетки доносились тихие звуки, будто кто-то читал с неохотой эту статью с другой стороны

– Это курица, – пояснил старик. – У меня домашнее животное – курица. Вот едем в Бруклин, хочу океан ей показать.

Тут мнения пассажиров разделились. Нет, про бульон никто, конечно, не вспомнил – но некоторые считали, будто океан курице не нужен. Курица, мол – что она сможет там увидеть, разглядеть, понять? -Человек тоже ведь не видит весь океан, – возражали им оппоненты, – а только свою часть океана – для удовольствия и печали.

Курица высунула голову из клетки, пытаясь, возможно, тоже высказаться и посмотрела на шахматную доску. – Она меня не укусит? – кокетливо спросила женщина, слабо разбирающаяся, оказывается, не только в шахматах. Старик ничего не ответил на этот нетактичный вопрос, а другая женщина по радиотрансляции объявила название следующей станции. Поезд как поезд, только немного медленный в этот раз.

***

Можно кошке отдать приказание “Фас",
можно крикнуть: “Кругом и налево” –
все равно она как королева
невнимательно смотрит на вас.
А ведь день удивительный: в каждом кусте
безымянные скачут герои,
и коровы в полях про надои
говорят – что они уж не те,
и поэту поэт скажет правду навзрыд:
“Я – не Пушкин, и ты – не Херасков”,
мазохист к мазохисту так ласков,
что у них ничего не болит.
Часть природы, что занята желтым листом,
и другая – где люди в трамвае –
сочетаются рифмой едва ли,
но, быть может, сочтутся потом,
нет, не славой – пусть вся президентская рать
с королевскою конницей вместе
крикнет “Фас” кошке – лучше поесть ей,
а потом, как и рати, поспать.
Этот день удивительный чуден, но быстр –
все уснут: мазохист и корова,
и не Пушкин – но все ж мастер слова,
и в трамвай залетевший вдруг лист.

Будни массажного кабинета

Это, казалось бы, ничем не примечательное здание давно привлекало внимание проверяющих, – и что оказалось? Под вывеской "Массажного кабинета" скрывается мебельная фабрика, поставляющая многим высокопоставленным лицам по сниженным ценам складные кровати на колесиках . Стали копать глубже – и выяснили, что вся продажа трамвайных билетов тоже тайно контролируется массажным кабинетом. Более того, на его территории ускорение свободного падения – величина не постоянная, а переменная: такое сильное магнитное поле создали физики этого кабинета, а также математики и поэты. Вообще, кто только не побывал там – запись учета входящих и уходящих велась крайне небрежно.

Представитель правительства прочитал эти записи и приказал разобраться. Своя валюта на территории массажного кабинета – это еще куда ни шло, в конце концов, чаевые, то – се, но вот его деятельность официально признали парикмахерские нескольких стран, включая Сан-Марино – куда это годится? Правда, слухи о строительстве теневого космодрома сильно преувеличены, а вот антисанитария – явный минус. Неужели трудно завести кошку-другую: мышей будут ловить или хотя бы мурлыкать. Ведь это же приятно, когда мурлыкают. Никто ведь не против массажных кабинетов в принципе – но надо же рационально расходовать средства и иметь ясную цель. А само по себе прикосновение рук одного человека, тем более профессионала, к телу другого – вещь обычная, ничего особенного тут нет.

Просто, не надо зарываться…

О нас пишут

Когда-то литературный критик N. назвала меня в газете N.N.N "певцом брайтонских штанов". Почему я об этом вспомнил? Прихожу в прачечную, а мне говорят, что моих рубашек нет. Наверное, перепутали. Критик тоже могла перепутать. В китайской прачечной, действительно, поют: музыка – но другая. "У любви как у пташки крылья" – это я по мелодии перевел с итальянского. Пташки! А еще литературный критик N. написала, что мои герои "переползают беременным тараканом". Жизнь, как всегда, вносит коррективы. Пташки, а не тараканы. И не "штанов", а рубашек. В принципе-то все правильно.