–  Да, пожалуйста, ваши замечания могут быть полезными, –  смущенный инопланетянин протянул Илье свои записи, и тот стал читать.

«Лидия сняла кофточку и взглянула на себя в зеркало. Оттуда на нее смотрели чуть прижатые, прикрытые кончиками волос, уши и нос. Лифчик на Лидии был хороший, теплый».

Илья посмотрел на инопланетянина.

–  Для тепла земляне надевают другое, –  сказал он.

–  Мне тоже так показалось, –  обрадовался инопланетянин и записал что-то себе в блокнот. –  Я прочитал кое-какую литературу на эту тему, но там не всегда ясно написано.

«Внимательно следя за своим взглядом в зеркале, смотрящим на обнаженное тело, Лидия замечала то достоинства своего крупного, приземистого естества, то его мелкие изъяны. Она скинула с себя юбку и платье».

Илья жестами показал, что такого не может быть –  или юбка, или платье, одно из двух. Он решил читать дальше молча.

–  Это аллегория, гипербола, –  тихо сказал инопланетянин, записывая все же опять что-то в блокнот.

«Если бы кто-нибудь видел ее сейчас, то, может быть, он был бы очарован обилием впечатлений, но, возможно, отвернулся бы, погруженный в свои дела и заботы.

На вид ей можно было дать лет тридцать или сорок. Она приглушила свет, а в темноте все кошки серы, возраст тут ни при чем.

Яркая, странная пауза в эти минуты близости с собой становилась паузой обнаженной. Нижнее белье Лидия аккуратно положила на телевизор, кокетливо согнувшись перед диктором, читающим последние известия.

Новости в электронном приборе не удовлетворили Лидию, и она принялась переключать канал за каналом. Наконец она увидела на одном из экранов, как снимают кино. Еще две-три единицы одежды сняты –  и тело Лидии, приятного на ощупь цвета, стало очевидно даже предубежденному наблюдателю.

Быстренько накинув на босу ногу халат, Лидия вышла в коридор и остановилась в оцепенении, будто о чем-то думая или размышляя.

–  Ах да, –  вспомнила она. –  Дверь. Кто-то звонит в дверь. Кто там?

–  Водопроводчик, –  ответил водопроводчик или человек, стремящийся выдать себя за водопроводчика, каковым он не являлся, в отличие от настоящего водопроводчика, которого в таком случае здесь явно и угрожающе для Лидии не было.

–  Ах да, –  опять вспомнила Лидия, –  но уже другое, не то, что раньше. –  А вот что: в унитазе –  засор, в раковине не спускается вода, в ванной плавают дохлые жуки, прямо беда, так быстро плавают они.

–  Да уж, –  сказал водопроводчик, протискиваясь в открывающуюся, будто по мановению судьбы, дверь. –  Одинокой бабе трудно управится с этой техникой.

–  И не говорите, –  сказала Лидия, незаметно поправляя всюду прическу волос, –  хотя на самом деле она бы предпочла, чтобы он продолжал говорить своим оказавшимся приятным голосом, как бы окутывающим ее от макушки до пяток, от одного бока до другого, сверху, вниз, наискосок.

Ей захотелось большой чистой любви, грубого со стороны партнера секса и просто выспаться наконец. Человек сложен –  и в общении, и в мыслях, и в душе, и в одежде, и без нее –  противоречив.

Водопроводчик пожал ее обнаженную до пояса руку –  своей, волосатой, и, озираясь, двинулcя в сторону полной неполадок ванной комнаты.

Лидия шла за ним на расстоянии вытянутой реки, которая тонкой струйкой сочилась по полу и как бы соединялась на их общей по ходу движения стене».

–  Реки? –  все-таки не выдержал Илья. –  Вытянутой реки?

–  Это образ такой, –  неожиданно не согласился инопланетянин, ничего не записав в этот раз в блокнот.

–  Соседи еще не жаловались? –  спросил водопроводчик, с видимым беспокойством то тут, то там вытирая салфеткой мокрые струи воды.

–  Может, инструмент какой дать? –  спросила Лидия.

–  Ничего, у меня с собой, –  ответил водопроводчик, подтянув штаны с видимыми на них складками.

От чуткого, внимательного взгляда Лидии не ускользнуло то, что при этих, в сущности, двусмысленных словах, водопроводчик покраснел, поскользнулся и шлепнулся на пол.

–  Вы не ушиблись? –  осторожно, чтобы не выразить волнение, спросила Лидия, приложив к его лбу несколько сухих салфеток.

–  Неловко получилось, –  с видимой неловкостью неловко сказал водопроводчик. –  Ничего, я сейчас сам встану.

Жуки и насекомые на потреснутой от времени эмали ванной бегали друг за другом в сексуальном азарте.

–  Всюду жизнь, –  сказал хромающий водопроводчик, –  но работа превыше всего.

Он принялся шикать на жуков и насекомых, побуждая их сильной струей душа исчезнуть в водопроводном водовороте и при этом петь песню с неявными словами».

–  Жуки и насекомые –  петь? –  спросил Илья.

–  А почему бы и нет? –  наглея, как и любой получивший внимание автор, сказал инопланетянин. –  Тут как бы специально двусмысленность такая, неясно –  то ли он шикает, а они поют, то ли вообще...

При этом инопланетянин двигал блокнотом как-то даже угрожающе для Ильи.

Тот пожал плечами и продолжил чтение.

«Его, водопроводчика, нога –  на коленях, и впереди, с выгнутой вниз головой и оттягивающейся под тяжестью металлических служебных приспособлений торсом, и в таком положении он был по-детски беззащитен, но эротичен тоже.

–  Вы не голодный? –  спросила она.

–  Так ночь уже? –  повернул к ней голову водопроводчик. –  Какая еда? Вы уж извините, что я в такой позе. Служба. Унитаз, знаете ли, всегда низко расположен, это для удобства. 

Она положила ему руку на свою грудь, тяжело ею дыша. Он вздрогнул, словно это прикосновение обожгло его.

Наличие голого, пусть и частично, мужчины, не всегда ведет к последующей близости, а затем отдаленности. Бывает ведь, что человек просто поправит одежду, пригладит лысину, вытянет рукава рубашки –  и нет на нем почти ничего голого.

–  Можно отдохнуть, –  сказал водопроводчик, стуча в такт своей сноровке инструментами и от передавшегося волнения –  зубами.

–  Хорошо, –  сказал Лидия. –  У меня есть диван, кресло, а то на кухне можно взять дюжину табуреток.

–  Диван качественный, –  оценил изделие водопроводчик, едва его коснувшись уместной для этого частью. –  Фирма чувствуется. Это «Колгэйт»

–  Нет, «Кохинор», –  смущенно поправила Лидия».

Илья засмеялся.

–  Да вы знаете, что «Колгэйт», –  это зубная паста?

–  Знаю, –  топнул ногой инопланетянин. –  Я все сам знаю и нарочно. «Кохинор» –  это аллюзия тонкая, вам не понять.

–  Вы же сами просили помочь, –  сказал Илья.

–  Ничего я не просил, –  закапризничал инопланетянин. –  Вы мне не нравитесь. Сейчас я пошлю за подкреплением.

И инопланетянин стал угрожающе говорить что-то в свой вмонтированный в усики микрофон. Илья стало страшновато. Вокруг него оказалось множеcтво инопланетян с рукописями разной толщины.