Писатель Лопушкин пошел в парк: ему захотелось узнать, как поживают там животные и читают ли люди его только что вышедшую книгу «Как соблазнить женщину».

Навстречу писателю пробежала белка, потом енот, а затем: бурундук, карликовый бегемот, велосипедист и, наконец, женщина, – но даже она его, Лопушкина, книжку в руках не держала, а несла зато маленького ребенка, изо рта которого торчал кусок булки. 

Лопушкин вспомнил, с каким трудом работал он над текстом, как тщательно подбирал слова, отказывал себе во многом ради достоверности текста, – даже женским голосам на автоответчике пытался назвать неточное свое имя, время и дату. Получалось, что все эти жертвы никому не нужны.

Мелькнули еще два енота, три белки и черепаха – они не радовали Лопушкина. Он вышел из парка на широкую улицу к людям, – однако и там, похоже, никто не вспоминал о существовании ни Лопушкинa, ни его книги: лишь один подвыпивший мужик размахивал руками совсем близко от лица своей собеседницы, но даже и он все делал не так, как было описано в книге.

Рекомендации Лопушкина заметно отличались от действительности. Мужик два разa подпрыгнул вверх и чуть влево, споткнулся в полете… Словом, все было совсем не так, как у Лопушкина.

«Вы расстроены... Что случилось?» – услышал Лопушкин женский голос, но ответил не словами, а легким движением руки. Уже дома, включая компьютер, Лопушкин решил, что голос был приятный, молодой и шелестящий, как страницы его книги, если их перебирать большим пальцем, а четырьмя другими придерживать обложку. Компьютер долго показывал Лопушкину непонятные знаки и сообщения, а потом вдруг – отклики на его книгу, и это было так неожиданно и радостно, что писатель стал читать каждое слово по два-три раза.

«Более мерзкое, отвратное и грязное, как по сути так и по стилю изложения, менее осмысленное и подчиняющееся хоть каким-то остаткам логики и здравого смысла произведение трудно себе представить, – писал литературный критик Плоскогубцев. – Жухлые замыслы лежащего в заляпанной жиром пижаме прожектера, обожравшегося за ужином жареным жульеном, возможно, важны – но безжалостное время покажет, обнажит ужас живописи похожих на Лопужкова визжащих жалких «ухажеров»...

«Разве жульен можно жарить?» – подумал аккуратный и дотошный Лопушкин (а вовсе, кстати, не Лопужков): но он понял, что, видимо, критику за каждую, каждую, каждую букву «Ж» платят дополнительно. И за «З» тозе.

Другой отклик, за подписью Очарованная, порадовал Лопушкина еще больше.

«Как жаль, что эта книга не вышла раньше, – писала читательница, – тысячи лет назад, при первобытно-общинном строе, или хотя бы совсем недавно, во времена моей юности. Массовое изучение подобных произведений, нежных и полных уважения к рассматриваемым проблемам, смягчило бы жестокие нравы древности, дало бы человечеству разумную альтернативу, да и мои семейная и внесемейная жизни наверняка сложились бы счастливее. Но пусть хотя бы последующим поколениям повезет больше – теперь, с этой чудесной книгой».

На электронную почту Лопушкина пришли предложения из Голливуда и двух порносайтов. Они предлагали сделать сериал: «Как соблазнить мужчину», «Как соблазнить начальников», велосипедистов, рыжих, избирателей, животных, несовершеннолетних... Спикер древнегреческого парламента возмущался, что Лопушкин использовал их исконные имена Эллада и Эрато, грозился прилететь и строго проверить все обстоятельства жизни автора – однако, видимо, по ошибке, с того же адреса сообщил Лопушкину о его крупном выигрыше в лотерею и необходимости задатка, который предварительно следует послать организаторам. Одна феминистская организация объявила Лопушкина мужчиной года, а другая – обратилась с протестом в ООН.

Успех, казалось, был полным. Лопушкин подошел к окну, достал компьютер, вставил его в проем – как кондиционер, только другой стороной. Эту новейшую модель можно использовать и в качестве подзорной трубы. Лопушкин посмотрел через экран. Там, снаружи, ничего не изменилось. В парке бродили животные и одинокие люди. Лопушкин и себя почувствовал одиноким. Он решил постучать к соседке, вроде как за спичками…