Илья давно заметил, что дантисты – хорошие рассказчики. Они привыкли высказывать свои мысли неторопливо, обстоятельно, не боясь, что их прервут. Действительно, кому охота выплевывать не загустевшую еще пломбу, чтобы артикулировать логическое несоответствие или фактические неточности в монологе зубного врача Пусть, пусть говорят…

– Если такая погода сохранится, то в следующую пятницу поедем на рыбалку. Есть у меня четыре друга. Кореша. Я с одним из них и с его приятелем-поляком даже во Флориду когда-то ездил. Заходим в хороший такой бар. Официант тоже поляк, он говорит – чего вы здесь сидите? Ну, мы пошли наверх. Там для ВИП отдельные кабинеты. Один – для нас. Мы пошли в другой – там девице тату делают. Татуировку, значит. Я посмотрел – она голая, но голой быть нельзя по закону. Если приглядеться, то на ней здесь и здесь все есть, только прозрачное почти, по закону невидимое. До нее дотронуться нельзя, только иглой для тату и строго по периметру рисунка. Это тоже поляк объяснил, там еще один поляк был, а в коридоре – еще двое. Платье у нее хорошее такое лежало рядом, в цветочек. Моя жена тоже купила в «Мэйсис», сорок процентов натуральное, и остальные шестьдесят – тоже натуральное. Это ее дядя посоветовал мне идти в дантисты, даже заставил, можно сказать. Я тогда молодой был, глупый. Дядя говорит: «Я тебя убью». Убьет, значит. Вряд ли, конечно, убил бы – но я пошел в дантисты. Это если бы я не пошел, он угрожал. Ну, я и пошел учиться. Отучился, значит. Стал работать, зарплату первую получил. Захожу в винный магазин. Какой, спрашиваю, у вас самый дорогой коньяк? А они мне – покажи деньги. Я показал. А они тогда – бери этот. Я купил, сел в автобус, подъехал к дому, поднялся по лестнице, позвонил ему в дверь. Гляжу – дядя. Он говорит: «Ты чего?» А я: «Пришел спасибо сказать». А он: «Ну, тогда наливай». На рыбалке, в пятницу с друзьями, мы тоже выпьем.

Завершив таким образом круг не сдерживаемых ничем, а только цепляющихся кусочками друг за друга кусочков воспоминаний, дантист не остановился и пошел по второму кругу.

«Да черт с тобой, с твоей рыбой, татуировкой и платьями, – думал Илья. – У меня рот затек. Я не думаю, что движения рук должны быть настолько медленными, чтобы охватить весь том твоих воспоминаний».

– А рыбалка – это счастье. Жена в платье из «Мэйсиса» – тоже счастье, но другое. На рыбалке ее нет, вода шуршит, как фантики от конфет. Вообще-то у нас чисто дома, а я нашел фантик на полу под диваном вчера. Зову жену. Это, говорю, что? А она: «Это фантик». А я говорю: «Почему он здесь?» А она: «Я не знаю». А я: «Что же с ним делать?» – с намеком так сказал. А она: «Убери его в мусорное ведро». И я убрал. Она остроумная, веселая, а рыба-то тихая. Не слышно ее до следующей пятницы. В лучшем случае булькает что-то. Уже другая рыба будет. А жена у меня лет двадцать, больше даже, лет двадцать, включая выходные. В будни-то мы на рыбалку не ездим, четыре друга, кореша. У всех работа, нервная. У меня вот – люди с зубами. Вы-то еще ничего, приличный пациент. Бывает, такой рот раскроют – ужас. У всех работа. У меня – зубы, из-за дяди. Спасибо ему. Он сказал, дядя, значит, сказал: «Наливай». Мы тогда выпили. Во Флориде тоже бывало с поляками. Без поляков пили, это да, но и с поляками тоже. Обычно-то мы мало пьем. Татуировка тогда была как змея. До попы хвост доходил, но попа обычно прикрыта, по закону. А голова змеи – где шея. Говорят вот, что жена – шея, а муж – голова.

«Долго еще?» – знаками спросил Илья.

Дантист, видно, понял его неправильно.

– А, это? Форма поп и задниц, действительно, разная бывает, но мысли-то и чувство у человека одинаковы для всех. Чего каждый хочет? Чтобы зубы у него не болели, вот чего. Спасибо дяде. Сплюньте.

Илья сплюнул.

– Не жмет? – спросил дантист, будто речь шла о ботинках.

– Зуб нормально, – сказал Илья. – Вот в ушах что-то булькает.

– Ну, это не ко мне, – опять не понял намек дантист.

Илья вышел в коридор, посмотрел на себя в зеркало, поправил прическу. Дантист вышел за ним, чтобы дорассказать свои истории или хотя бы одну из них. Все они связаны между собой.

– Ну, значит, шея и голова. Иду я, значит, на кухню выбрасывать фантики в мусорное ведро…

– И я пойду, – сказал Илья. – Я тороплюсь, спасибо.

– Ладно, в следующий раз, – сказал дантист. – Как говорится, на самом интересном месте…