Под утро, ни с того ни с сего, приснился император Кении, хотя я ему не родственник и даже не однофамилец. Был он огромен, безобразно толст, колыхался, словно медуза, и без рук. Какие-то культяпки у него были вместо рук. Валялся на каком-то коврике и переливался из пустого в порожнее. Это бы еще ничего, но внутри императора, пока он переливался, плясало четверо негритят. Должно быть, тоже кенийских подданных. 

Проснулся я от всех этих колыханий и танцев в холодном поту. Стал я думать: к чему бы такое снится? Подумал-подумал и перестал. На всякий случай. Додуматься-то можно, но как потом из этого состояния выйти? Еще и без помощи лекарств. 

И вдруг я понял, почему император без рук. Почти каждый день я на нашей калужско-рижской линии вижу нищего без рук. Он садится на Бабушкинской и едет до центра, переходя из вагона в вагон. Сумка у него через плечо. Проходит молча, а ему деньги в эту сумку засовывают. Но он не безобразно толстый. А толстый – британский мальчик восьми лет, который весит девяносто килограммов. Вот этот колыхается даже. И этого мальчика уже третий день по утрам показывают в европейских новостях по пятому каналу. Но мальчик-то британец, а не кениец. И детей у него нет совсем, если не считать того, что он сам ребенок. А вот четверо детей как раз у женщины, которая стала в этом году королевой красоты Кении. Я про нее статью читал в интернете. Она вместе с другими королевами встречалась в Чечне с Рамзаном Кадыровым, который предложил ей стать своей второй женой и в качестве калыма подарил двух лошадей, двух цыплят и белую козу. А вот лошади, цыплята и коза мне уже не приснились. Может, она вернула их Рамзану. Кто ее знает. 

Тут мне стало легче. В конце концов, почти все объяснить можно. Кроме козы. Но коза мне тоже не родственница. Сны у меня и без козы такие, что нашим врагам. 

Потом я еще подумал и понял, что рано или поздно сны заберут меня к себе насовсем. Всех забирают – и меня заберут. Само собой, какое-то время мне еще будет сниться калужско-рижская линия, пересадка на Третьяковской, работа, семья, но сам я буду плясать до упаду четвертым негритенком в животе кенийского императора. 

Чжуанцзы повезло больше меня – он превратился в бабочку. Но я не жалуюсь, нет. Все могло быть и хуже. Мог бы стать цыпленком. Или белой козой…