***

Когда я, самый молодой,
За газированной водой
Гонял для старших и за пивом,
То и не думал, что потом
Бумажным сделаюсь кротом,
Подслеповатым и ленивым,

И при общении с людьми
Смекну однажды, что они –
Почти что все! – меня моложе,
И потому-то им не в лом
Порой смотаться за бухлом.
Всё повторяется, похоже.

Из мглы, податливой, как воск,
На свет является киоск,
Подпёртый списанным поддоном,
И время тает, как свеча,
И жизнь проносится, бренча
Эмалированным бидоном!

Фрагмент

Он был ярым противником грубых манер
И читал по-японски Басё,
Но, заслышав призыв «Будь готов, пионер!» —
Был готов абсолютно на всё.

Совмещая учком и вязанье крючком,
На корнет-а-пистоне играл,
А когда к старичку забегал за «сучком»,
Тот с него ни копейки не брал.

А когда уводил мироедских коней
И кулацких быков и ослов,
Мужики становились заметно бледней,
Понимая друг друга без слов.

И однажды в леске, где, вися в гамаке,
Он почитывал ямбы Шенье,
Порешили ударом кайла по башке
И, разделав, скормили свинье.

И Орест Савиньи как владелец свиньи
Озаботился этим всерьёз
И подверг пересмотру воззренья свои,
В тот же день, записавшись в колхоз,

Где с тех пор урожайность культур поливных
Столь стабильна, как будто халдей
Утверждает досель из пределов иных
Правомерность марксистских идей.