* * *

Один старательный поэт
Искал ценителей поэзии.
Он год прочесывал Тибет
И прошагал пол-Индонезии.
Шел от Дуная до Меконга,
Вдоль Нила рыскал и вдоль Конго.
Но нет, ни в ком не возбудил
Любви к возвышенной поэзии.
Зато был счастлив крокодил,
Им пообедавший в Замбезии.
Мораль весьма проста, не скрою:
Полезен и поэт порою.

* * *

Мысль изреченная есть еж.
Она, колючки растопыря,
Все ищет место в этом мире
Свое. Де где ж его найдешь?
Мысль изреченная есть брешь
В молчании многопудовом.
Не заступай неловким словом
За этот призрачный рубеж.
Мысль изреченная есть стриж,
Вспорхнувший в небо –  безвозвратно.
Мысль изреченную обратно
Не вмыслишь и не вговоришь.
Мысль изреченная есть сушь
Во рту. И влажный бисер страха
В преддверье маленького краха:
Мысль изреченная есть чушь.

* * *

«Жизнь –  это гениальная поэма!» –
Восторженный поэт провозгласил,
А математик хмыкнул: «Теорема!
Доказывать ее давно нет сил».
Художник улыбнулся: «Жизнь –  картина,
Но должен каждый написать свою».
А свинопас ругнулся: «Жизнь –  скотина!»
И пнул невиноватую свинью.

* * *

Свет тушу на кухне, подаю обед.
Нет вкуснее блюда, чем тушеный свет.