Тексты из спектакля Московского комического театра «Квартет И» «Разговоры мужчин среднего возраста о женщинах, кино и алюминиевых вилках»

Про м...ка и Наоми Кэмпбелл

Вообще, левые связи, как правило, осуждают люди, которые их сами не могут иметь. Вот представьте себе: какой-нибудь заурядный человек, невзрачный… не изменяет жене. Просто он никому не нужен, и в итоге ему ничего не остается, как возвести это в достоинство: «Я не изменяю жене». 

А давайте представим невероятное – он поехал куда-нибудь в командировку… В Саратов, на слет мелиораторов, а в той же гостинице остановилась Наоми Кэмпбелл. Случайно. Перепутала мелиораторов с миллиардерами и живет с ним на одном этаже, дверь напротив. И страшно в него влюбляется. С первого взгляда. Когда он кипятильник зашел попросить. А дома его ждет такая полноватая, в халате – жена. Возможно, даже очень хорошая. А может, и нет… жена. Вот по какой причине он может отказать Наоми Кэмпбелл?

Ну либо комплексы – там, «не смогу соответствовать, не получится, будет стыдно… лучше не пытаться». Либо еще только одна причина – он м...к. У него могло быть самое яркое приключение в жизни.

А с другой стороны, представляешь, как в такой ситуации, может быть, здорово отказать? Вот она пришла и говорит: «Я твоя!». Длинные смуглые ноги. Пальцы тонкие. А ты ей раз – и «No». Отомстил сразу всем бабам в ее лице – за детские прыщи, за девочку в девятом классе, которая не стала с тобой танцевать, за эту третьекурсницу, которая заснула в самый важный момент… пьяная дура. Сказал: «Уважаемая Наоми! Идите к себе в номер. Я женат». И дверь захлопнул. 

Скотина! Всех нас опозорил. Главное, сам же потом всю жизнь вспоминает об этом… в … или в ... Ну смотря где ему лучше вспоминается.

И вот я себе представляю, как он рассказывает об этом жене, такой гордый собой, потому что, во-первых, им такая баба заинтересовалась, а главное, он устоял. Она, естественно, тут же ему устраивает допрос: «Ну было же, да? В глаза мне смотри! Я ж вижу, что было». – «Да не было ничего… зачем бы я тебе рассказывал?» – «Ну целовались же, целовались точно». – «Вообще не целовались». – «Ты, наверное, сам к ней приставал, а она тебе отказала». – «Я ж тебе говорю, это она ко мне, а я отказал, клянусь!» – «Чем?» – «Здоровьем Гоши». – «Чего, правда, что ли?» – «Ну». – «Отказал Наоми Кэмпбелл?» – «Да». – «Ну ты м...к». И уходит от него. Нет, не сразу, постепенно. Просто… ну как жить с таким м…ком после этого?

О критериях в искусстве

В искусстве нет объективного критерия оценки. Это в спорте все объективно. Пробежал быстрее всех стометровку – молодец. И никого не волнует стиль твоего бега – хоть задом наперед. «Как-то он неконцептуально пробежал». Да пошел ты, знаешь куда... Ты сам так пробеги. «А что он хотел сказать этими своими девятью с половиной секундами?» Что ты фиг так пробежишь. 

А представляете, если бы и в спорте не было этого объективного критерия – скорости? Моментально появилась бы куча критиков, которые сами пробежать не могут – ну не дал бог таланта, – зато точно знают, как это делали Станиславский с Немировичем… ну в смысле братья Знаменские. Смотрят на спортсмена, и говорят: «Ну кто ж так бегает? Это какая-то самодеятельность, а не бег!» – «Так я же быстрее всех, извините…» – «А причем здесь? Вы же не по школе бежите, молодой человек, так не бегают…» 

А при раздаче наград работают вообще какие-то левые факторы: «У него жена попала в аварию, лежит с переломами, давайте как-то учтем…» И не то чтобы ему с такой формулировкой дают первое место: «Ивану Ивановичу за то, что у него жена попала в аварию». Просто как-то все понимают, что… ну надо. Ну и что, что он пришел шестым?

А этот вообще – вышел на старт пьяный в задницу, побежал не туда, ворвался в сектор для прыжков, сбил с ног прыгуна в длину, наорал на судью и упал. Давайте дадим ему приз «За честь и достоинство». – А почему «За честь и достоинство»? – Ну а за что? Не за то же, что он надрался и сбил прыгуна. Он же карьеру заканчивает…