Втихаря не годится. Как будто мы делаем что-то плохое и хотим скрыть, спрятать. А мы наоборот – хорошее делаем. Надо, чтобы все знали.

Так что целых три дня тут торчали корреспонденты. Снимали, как люди грузятся, как отъезжают машины. От Генерального пришла директива – надо, чтобы люди уезжали с песнями, с танцами. Пошли подготовить местных. Они не хотели сначала. Лехе плюнули на бронежилет, в Миху камнем кинули. А Леха заводной, мне пришлось из автомата два раза в воздух. Только после этого стали они танцевать. Блин, кто ж так танцует?.. Двадцать первый век на дворе… Доложили Генеральному, он сделал выводы, принял решение, прислали тетку из района, из дворца культуры, она их учила нормально танцевать.

Все получилось – с песнями, с танцами погрузились, все снимало телевидение, тронулись в путь. Куда – я не знаю. Нам не сообщали. В лучшие места, с газом и горячим водоснабжением, туда, где сайдингом обшито все. Наше дело было их собрать. Сначала вели разъяснительную работу, это не мы, это группа специалистов. Убеждали. А мы уже потом подъехали, помогали собираться. В нашу службу не всякого, между прочим, берут. Надо, чтобы человек мог долго не выражаться, чтобы правильно произносил слово «инцидент» и мог оказать доврачебную помощь. И главное – самообладание. Там дед один все не хотел, потому что у него картошка в погребе. Ему сказали, дадим новую картошку на новом месте. Он, чудак, свою картошку пересчитал. Чтобы не нагрели потом. Другая бабка все про могилы талдычила, про какую-то ветлу, что у нее все похоронены под ветлой, и она тоже хочет к ним туда, под ветлу. Ей показали план кладбища на новом месте, что там тоже есть ветла, а землю со старого кладбища она может забрать с собой, сколько хочет. Чтобы без инцидентов. Они нам реально мозг вскрыли своими грибами и ягодами. «Куда же мы поедем, тут же самая ягода пошла, самый гриб?..» Нытье… Пришлось запросить, как там, на новом месте, с грибами и ягодами. Прислали фотки и статистические отчеты по грибам. Помогло. Вообще, геморрою многовато, конечно. 

Дети тоже на нас бычили. Охота им тут торчать, без интернета, в школу на какой-то колымаге ездить за шесть километров? Они и в школе-то толком не учатся, потому что далеко. Походят первый-второй классы, и дома сидят, по хозяйству. Журналистка, такая с микрофоном к пацану: «Ты кем станешь, когда вырастешь?» А он ей так прямо в камеру по серьезке: «Приду с армии, выучусь на тракторе, сопьюсь и помру». Вот у них тут такие перспективы. А отрываться от своих темных бревен, переселяться все равно не хотят. 

Приехал третий зам Исполнительного и от Генерального нас так душевно поздравил, поблагодарил за сделанную работу. Сказал, что теперь сюда будут завозить строителей и сотрудников охраны, а мы можем дня три здесь побыть и отдохнуть. «Природа-то какая, братцы!» – сказал третий зам Исполнительного. Так прямо и сказал.

Мы с Лехой, Михой, Шумным и Зверюгой пошли пройтись по нашему сектору. Его разве обойдешь! А таких секторов тридцать два. Луга и поля. Трава прямо реально сладкая.

Как-то они тут жили со своими печками и коровами. Лично я раньше даже не знал, что в двадцать первом веке люди так живут. Нам как-то не сообщали… Я думал, везде города, а чтобы отдохнуть – турбазы и зоны отдыха.

Грибы, ягоды, реки, леса, птицы. Валуны посреди полей. Холмистый простор. Отличная территория. И они совсем не могли ею пользоваться. Только бухали и рыбачили. А бухать вообще немодно. Ну и правильно, что их отсюда убрали. Переселили куда-то там вроде. Где сайдинг и газ.

А здесь теперь будет самый большой в мире природно-развлекательный заповедник «Страна мечты». 

Грунтовка наверху, а внизу луг и река. Мы купались, а Миха загорал. Наверху вообще никого не было, это точно. И чего он вдруг, этот валун? Пятьсот лет, может, на месте лежал... Здоровенный сизый валун на обочине качнулся и покатился вниз, ломая кусты. Миха загорал, и не успел ничего понять, валун раздавил его, как мошку или как ягоду. Да, как ягоду, – больше похоже. Как помидор, как помидор, точно, вот!!! Мы думали, несчастный случай. Но Бурму в реке покусали раки, поднялась температура, он умер через два дня. 

У Лехи вообще ничего не болело. Сидел, трындел чего-то, бряк – и нету. Остановка сердца. Недоглядели? Вообще-то, чтобы в наше подразделение попасть, медосмотр серьезный проходят. И потом – раз в полгода.

Шумный, Зверюга, Баглаенко, Атас и Пень тоже быстро умерли. Какое-то общее отравление или типа того…

Когда умерло человек уже двадцать, пришла директива от Генерального – ни к чему не прикасаться, не паниковать, скоро за вами прибудут.

Местные, что ли, постарались? Нет, они такие лохи, они не могли…Они сами питались огородом, рекой и лесом. Это не они. Конкуренты? Но у нас нет конкурентов. Их просто не может быть. 

Это что-то другое…

Я спрятался в старом доме, решил как бы притвориться своим, здешним… 

Смотрел на небо и твердил, что здесь красиво и что дом тоже – хороший, красивый. Вертолеты забрали пятерых живых, из тысячи-то... Начали расследование. Территорию оцепили, там пока нет ничего, а коренные тоже не возвращаются. Где их теперь искать, коренных? 

Я до сих пор чувствую себя живым, хотя точно не знаю… Вот бы дожить до конца расследования… Охота узнать, что это все-таки такое. Должны выяснить, разобраться… 

Но нам, скорее всего, не сообщат. Чтобы без инцидентов…