Как баба Арина в Америку не поехала

Из цикла «Сказки нашего дома»

В квартире № 6 жила баба Арина, которая притворялась глуховатой. А на самом деле она все-все слышала. Просто исключительный был у нее слух. 

Сидит, бывало, у окошка, половик из тряпочек вяжет и говорит себе: «В четвертой квартире Галя с мамой современные песни поют. Эвон, как выводят!.. Супруги Тыквины на четвертом этаже ругаются. Чего ругаются, сами не знают… На пятом этаже Вовка Семенов диван двигает. Опять двойку получил, дневник прячет…»

Все баба Арина знает, что в доме делается. И не только в доме. Вот бочка приехала с молоком. Стоит очередь с бидонами. Баба Арина и говорит:

– Слыхала я, что засуха случилась в Америке, траву пожгла. Тамошним коровам есть нечего. А наши коровушки, русские-то, сильно им сочувствуют. Огорчаются. Потому и жирности в молоке нету. 

– Откуда слыхала-то? – спрашивают бабу Арину.

А та ладошку к уху:

– Ась? Не слышу-ка. Глуховатая я. 

Или вот почтальон газеты по ящикам раскладывает. Баба Арина ему:

– Пенсии мне нету ли?

– Да я ж вчера тебе приносил, баба Арина.

– Ах, ну да, ну да. Запамятовала. Скоро у всех память отшибет.

– Как это? – не понимает почтальон.

– А от газов дымящих. Тьма-тьмущая в атмосфере скопилась дыму. Слыхала я, космонавт один – запамятовала, как звать-то его, – из космоса вернулся. В копоти весь, в саже. Полтора дня купали, отмыть не могли. 

– Откуда слыхала-то? – смеется почтальон. 

– Ась? – баба ладошку к уху. – Не слышу-ка. Глуховатая я. 

Назавтра снова молочная очередь бидонами побрякивает. Вдруг молочница и говорит:

– А ведь права была Арина. Вчера по телевизору сообщили, что и впрямь в Америке засуха. 

Не успела очередь удивиться, как почтальон бежит, газетой размахивает:

– Баба Арина права оказалась! Действительно, столько дыму в атмосфере, что озоновые дыры образовались. Пишут, что большая это опасность.

Призадумались жильцы. А ну как баба Арина – уникальных способностей человек? Или, может быть, случайно все совпало?..

Решили бабу Арину испытать. Вот, кстати, она и сама с бидоном из дому вышла. Увидела гражданку Тыквину в очереди – и к ней:

– Помирилась со своим-то? Тихо у вас сегодня. И слава Богу. Ругаться каждый день – никаких нервов не хватит.

Ахнула гражданка Тыквина. Все знает баба Арина.

А баба Арина к Вовкиному отцу обращается:

– Исправил Вовка двойку али не успел еще? Диван ваш на месте сегодня, как вкопанный, стоит. Иль для дневника какое другое место нашлось?

– Ах, вот оно что! – разгневался Семенов-старший и домой зашагал, на ходу ремень расстегивая. 

– А ты, девочка, хоть бы новой песне мать обучила, – баба Арина Гале говорит. – Эту, где без меня любимому летать с одним крылом, я уже наизусть выучила.

– Баба Арина! – изумились жители дома. – Откуда ты все знаешь про нас?

А та ладошку к уху:

– Ась? Не слышу-ка. Глуховатая я.

Вскоре по всему городу пошла про бабу Арину молва. Что, мол, живет в доме номер двадцать по улице Красноармейской бабушка. И ведомо ей, что сию минуту у нас происходит и даже что за границей случается. 

Понаехало к ней корреспондентов. С блокнотами, микрофонами, телекамерами. Из Америки тоже приехал один господин. Начал ее уговаривать:

– Миссис Арина! Приезжайте к нам в Оклахому. За умение засуху предсказывать вам большие деньги будут платить.

«Поболе пенсии-то моей», – думает баба Арина.

А тот наседает:

– Молоко даром пить будете, жирность определять.

«Пожирней, чем из бочки-то», – думает баба Арина.

– Решайтесь, миссис Арина, – настаивает господин. – Не пожалеете, честное американское!

Задумалась баба Арина. Никуда она за свою жизнь не ездила. Соблазнительно на чужие края поглядеть, пожить на всем готовом.

Вдруг слышит, Вовка Семенов на пятом этаже ложкой о стеклянную банку гремит. Наверное, варенье втихаря доедает. А на четвертом этаже гражданин Тыквин гвоздь в стену забивает. Это он портрет гражданки Тыквиной собирается на стенку повесить. В раме. В знак примирения. А в четвертой квартире Галя с мамой новую песню поют про миллион алых роз.

Господин из Оклахомы истомился весь:

– Миссис Арина! Время – деньги. Собирайтесь скорей, а то на самолет опоздаем.

А баба Арина ладошку к уху:

– Ась? Не слышу-ка. Глуховатая я.

Так и не поехала в Америку. Дома осталась.

Винчестер Винни

Маленький винчестер
Так хорош собою,
Маленький винчестер
Весел, добр и мил.
Он родился только
Этою весною,
Никого практически
Еще не застрелил.

Маленький винчестер
К людям – всей душою,
Маленький винчестер
Людям очень рад,
А люди разбегаются –
Да что ж это такое? –
И еще в полицию
Позвонить грозят!

Огорчился Винни:
«Я так не играю!
Раз уж в целом мире
Мне никто не рад,
Ну тогда держитесь!
Ну тогда стреляю!
Если кто не спрятался –
Я не виноват!»

Летняя история

У нас во дворе жили Бяка и Бука.
Где Бука – там скука, где Бяка – там драка.
Был Бука противней вареного лука,
А Бяка был злей, чем цепная собака. 

Но в жарком июне, а может, в июле
Приехала к бабушке девочка Ляля.
Тут Бука и Бяка с трудом, но смекнули,
Что лучше девчонки они не встречали.

И целое длинное жаркое лето
О Ляле они проявляли заботу.
И Бука в окошко бросал ей букеты,
А Бяка рассказывал ей анекдоты.

Букет из пырея, букет из осота,
Из чертополоха, крапивы, дурмана, –
И это цветочки!
А уж анекдоты!
Я их пересказывать лучше не стану.

И Ляля, терпя невозможную муку,
Их вовсе прогнать не решалась, однако,
Но стала противней вареного лука,
Но сделалась злей, чем цепная собака. 

Тиранила, мучила их, унижала, –
Непросто любви нам дается наука.
И все же, когда она прочь уезжала,
Ужасно расстроились Бяка и Бука. 

«Прощайте, придурки!» – сказал им Ляля.
Вслед долго махали ей Бука и Бяка,
А после, обнявшись, они зарыдали
И тут же от горя затеяли драку.