Обанкротили наш проектный институт, три четверти штата выгнали. В первую очередь нас, пожилых. Хожу по городу, читаю объявления – ищу работу. Предложений много, но все не для меня. Менеджеры по продажам – искусством продавать не одарен. Сварщики, водители, крановщики. Каменщики, плотники… Ничего этого не умею. Бармены, ди-джеи (это и не знаю, кто такие), танцовщицы и танцовщики в ночной клуб. Вообще-то лет тридцать назад, помню, взял приз за лучшее исполнение чарльстона на студенческом вечере. Но подозреваю – сейчас танцуют что-то совсем другое… Короче, единственное, что умею, и не­плохо: проектировщик заводов по переработке сельхозпродуктов. Тридцать с лишним лет стажа. Но ни с таким, ни с другим стажем проектировщики моего профиля не нужны.

И вот cтою на трамвайной остановке, читаю бумажки на столбе. Вдруг вижу: «Требуются клинингеры. Возраст до шестидесяти. Образование не обязательно».

Это меня заинтересовало. И возраст – мой, и образование – не помеха. Им без разницы.

Приехал. Офис. Симпатичная девушка.

– Здравствуйте! Прочитал ваше объявление насчет... э-э... клинингеров. Что это такое, кстати? Какое красивое слово!

– Еще бы не красивое! – говорит симпатичная. – Наведение чистоты. Но вообще-то ждем на это дело женщин.

– Но слово-то мужского рода?

– Согласитесь, написать «клинингерша» – как-то не звучит. А почему женщин – у вас в квартире кто убирается?

– Жена. Так это что?..

– Ну да! Наводить чистоту в квартирах клиентов: пыль протереть, подмести-вымыть полы, вытряхнуть ковры. И так далее.

– Вот оно что! А такое красивое название…

– Название как название, от английского «клининг». Вы по виду с высшим образованием – что же, по-английски не сечете?

– В институте сек, но теперь напрочь забыл. А зачем по-английски? Так бы и писали: требуются уборщицы.

– Еще, может, скажете: поломойки? Кто придет? Вот представьте: приходит к нам женщина, доцент филологических наук. Бывшая. Трудоустроилась; встречает знакомых: «Привет! Как дела? Где работаешь? Кем?» А она им ответит: «Поломойкой!» – очень мило! А так она скажет: «Работаю клинингером в ОАО “Мета-холдинг”!». Совсем другое отношение.

– Понял. Ну а для мужчин 

с высшим образованием что-нибудь есть?

– Есть кое-что. Вейсшейкером пойдете?

– А что это?

– Ну, я вижу – у вас с английским совсем уж никак! «Вейс» – урна, «шейк» – трясти; мусор из уличных урн вытряхивать. Но платим негусто, очень простая работа. А вот где прилично будете получать – раббиш-картером.

– Это что?

– Мусорщик. Сортировать мусор на пригородных свалках. Кроме зарплаты, там еще поживиться можно. Чего только не привозят. Вплоть до икры, слегка просроченной. Ну, вонь, конечно… Зараза. Ну, смотрите… А! Кэнэлайзеры нужны. Пойдете?

Тут меня вдруг осенило; язык, что ли, начал вспоминать этот английский?

– Чувствую, – говорю, – что-то с канализацией?

– Естественно. Чистить ее, родимую. От засоров.

Стою я, молчу… Чего же я такой капризный? Иди уж в вейсшейкеры. Или в кэнэлайзеры. Чего нос воротишь?

– Знаете, мужчина, – говорит симпатичная, – я ваше состояние понимаю. После умственной работы… Морально тяжело, даже если красиво называется. Но жить-то вам надо? Ладно… берегла местечко для кого-нибудь своего… Так и быть, отдам. Пойдете ярдменом.

– Так... Что-то опять у меня с английским...

– Ну, «ярд» – двор, элементарно же! Дворником, дворником будете.

– Дворником? Спасибо, но как-то...

– Что – как-то? Говорю же – от себя отрываю! Ну понравились вы мне! Вы хоть спросили бы – где?

– Спрашиваю: где?

– Отвечаю: будете ярдменом во дворе, где живут депутаты нашей думы и министры нашего правительства. А также бизнесмены. В частности, хозяин нашего «Мета-холдинга». Два сменных комбинезона получите модных ярких расцветок. Ботинки, рукавицы, перчатки. На зиму – меховую куртку; у вас такой, уверена, отродясь не бывало. Метлы, веники, грабли – импортные. Лопаты – наши, титановые. Господи, сама пошла бы, чем здесь сидеть! 

Но министры эти и депутаты – с бзиком: чтоб ярдмен у них был непременно  

с высшим образованием! Теперь так: зарплата небольшая, но пусть это вас не беспокоит. 

У них традиция. Кто-то из них вычитал: в России до революции господа по праздникам давали дворнику серебряный рубль. Или даже золотой. Так что они в праздники дают ярдмену двадцать рублей с квартиры. Вы, мне кажется, не из пьющих?

– Не пью.

– Дай-то Бог! А то у них уже три ярдмена с этих подарков спились: два профессора и писатель. Дом-то – двухсотквартирный! Перемножить способны?

– Уже. И часто происходит?

– Еще бы не часто! У них каждый день – праздник!..