Великий режиссер маленького театра марионеток Резо Габриадзе гуляет вместе со мной по одесскому Староконному рынку, где, как известно, можно купить все что угодно.

– Понимаешь, – говорит Резо, – у меня в Тбилиси очень хорошая мастерская. Просто замечательная. Только сильно холодная. То есть куклам еще ничего, а я все-таки чувствую... Поэтому мне бы найти какой-нибудь теплый жилет... Вот примерно как этот.

– Извините, мадам, – обращается он уже к женщине, стоящей за прилавком. – Я бы не мог посмотреть вон тот жилет?

– А чего на него смотреть? – удивляется торговая дама. – Я вам и так говорю, что это как раз то, что вам нужно. Платите и забирайте.

– Нет, я понимаю, что это наверняка то, что мне нужно, – говорит интеллигентнейший Габриадзе, но мне все-таки хотелось бы рассмотреть...

Перестаньте! – обрывает его продавщица. – Вы меня что, не расслышали? Так я вам опять говорю: это именно та вещь, которая вам необходима. Или мне вы уже не доверяете?!

– И все-таки, настаивает Резо, – мне хотелось бы взглянуть, это жилет на меху или не на меху.

– Посмотрите на этого мужчину! – обращается дама уже ко всему базару. – «Жилет на меху», «жилет не на меху»... Последний раз говорю вам: это именно тот жилет, который вам нужен! Вы же с Кавказа?

– Да.

– Это бронежилет!

*

Яша Левинзон, живущий в Израиле, часто приезжает в Одессу на съемки и привозит мне чай без кофеина. У нас почему-то такого нет.

Недавно звонит по телефону:

– Как живете? – спрашивает.

– Хорошо, – говорю, – живем.

Вот только воду почему-то нам отключили. Третий день уже нет.

– Ничего, – успокаивает меня Яша. Заварку я же тебе из Израиля уже привозил? Так теперь буду привозить еще и кипяток.

*

Житель города Уступинска, десять лет не встававший с инвалидного кресла, был привезен разбогатевшими родственниками на излечение в Израиль.

Местные хирурги сделали ему уникальную, может быть, единственную в своем роде операцию – и чудо произошло. Больной начал ходить! Сначала с двумя палочками, потом с одной, а потом и вообще без помощи посторонних предметов.

Затем он несколько недель путешествовал по Израилю, осматривал достопримечательности. Чувствовал себя прекрасно. И только в последний вечер перед отлетом на родину слегка простудился, прогуливаясь по тель-авивской набережной.

– Ну как тебе наша страна? – гордо спросили его израильтяне перед посадкой в самолет.

– Страна как страна, – отвечал гость, сморкаясь в подаренный ему носовой платок.

– Бывают, наверно, и покрасивше. А вот медицина у вас точно хреновая. Приехал больной – и уезжаю больной!

*

Встретил в Германии одного знакомого. Когда-то в Одессе он занимался филологией.

– Ну и как ты туг? – спрашиваю.

– Ничего, – отвечает. – Живу не хуже других. Вот только работу никак не найду. Открылась тут недавно вакансия грузчика, и я уже почти получил это место, но оказалось, что нужно знание компьютера.

– Зачем? – удивился я. – Для чего это грузчику знание компьютера?

Понятия не имею, – отвечает он. – Может быть, для того, чтобы, когда скажут: «Иди грузи компьютер» – я знал, что грузить...

*

Он известный одесский бандит. Он стоит в Нью-Йорке в центре Манхэттена и, восторженно глядя по сторонам, говорит:

– Какая, блин, страна! Какая страна!.. Остаться бы здесь, устроиться на работу... Говорят, в Америке больше всего зарабатывают адвокаты и гинекологи. Ну, судя по тому, что я в Одессе всю свою жизнь имел дело с законом, быть адвокатом мне, конечно же, ближе. Хотя, с другой стороны, судя по тому, куда я всю свою жизнь этот закон посылал, могу быть и гинекологом...

*

Хозяйка небольшой туристической фирмы в Нью-Йорке, бывшая одесситка, показывает нам журнал, в который уже много лет записывает свои разговоры с клиентами, тоже бывшими одесситами.

Клиент:

– Скажите, пожалуйста, сколько стоит в вашем круизе каюта с окном?

– Четыреста долларов.

– А без окна?

– Двести.

– А нельзя заплатить как за без окна, но чтоб было с окном?

– Нет.

– А если я скажу, что не буду им пользоваться?

 

Клиентка (по телефону):

– Скажите, пожалуйста. Ему шесть лет. Он может лететь один в Тель-Авив?

– Нет, конечно!

– А почему?

– Сами подумайте: ну как же это вы сможете отпустить шестилетнего ребенка одного лететь через океан?..

Какая же вы после этого мать?!

– Э... Э... Минуточку, уважаемая! Какого ребенка?! При чем здесь ребенок?.. Это собака!

 

Хозяйка агентства (пытаясь разобраться с документами глубоко престарелой посетительницы):

– Я что-то не понимаю, уважаемая: паспорт у вас на одну фамилию, анкету вы заполнили на другую, подписываетесь третьей...

Старушка:

– А что же тут непонятного? Просто у меня было много мужей. Подписываюсь я фамилией последнего мужа, анкету заполнила на фамилию предпоследнего, а в паспорте у меня фамилия, по-моему, одного из первых...

Хозяйка:

– Ну хорошо. Допустим. А билет-то вам на какую фамилию выписывать?

– Выписывайте на девичью.

– А девичья у вас какая?

И та у нее спрашивает:

– Сейчас?

Мы листаем этот журнал и наконец натыкаемся на совершенно изумительный документ: факс, который сотрудник агентства, работающий на Украине и принимающий там группы туристов с Брайтона, прислал в свой нью-йоркский офис. Факс этот следующего содержания: «Что касается культурной программы в Житомире, можем предложить поездку в Бердичев».

*

Одесса. Приморский бульвар. Дородная дама рассказывает своей более молодой знакомой.

– Мне было тогда семнадцать лет! Я была чиста и невинна. Но разве этого негодяя это остановило?!

– Неужели он воспользовался вашей невинностью? – ужасается соседка.

– Наоборот! – возмущается дама. – Я же вам говорю: не остановило! То есть, несмотря на все мои вышеперечисленные достоинства, столь притягательные для любого нормального мужчины, этот негодяй бежал от меня дальше, чем видел!..

*

Осень на Дерибасовской. В Городском саду несколько художников и несколько нищих. Ко мне подходит старушка. Из-под того, что когда-то, по-видимому, было шляпкой, блестит непобедимый одесский глаз.

– Молодой человек, вы не моли бы помочь мне материально? Видите ли, дело в том... Хотя что я вам буду рассказывать... Вы же сами все понимаете...

Конечно, я понимаю. Конечно… Я лезу в карман и достаю из него все, что там есть. А именно – одну гривню. Она берет и уходит.

Через какое-то время подходит опять.

– Мадам, – говорю я ей, – но ведь я вам уже дал!

– Да, – говорит она, – конечно... Просто я тут посмотрела на ваше пальто... Простите, вам не кажется, что вы мне дали чересчур много?

– Ну что же теперь делать? – спрашиваю я.

– Да ничего, – отвечает она. – Просто я принесла вам сдачу…