Нет, то, что Аня способна от меня добиться чего захочет, я знал прекрасно. Но по легкомыслию считал, что это влияние распространяется лишь на меня, что оно узкого, локального, так сказать, спектра действия. Поэтому и не придавал ему особого значения. К тому же считал ее методы несколько однообразными, похожими на игру некоторых футбольных команд, готовых ради результата пожертвовать ее зрелищностью и красотой. Мне казалось, что повторение с небольшим интервалом своей просьбы больше похоже на забивание гвоздя в живого человека и вряд ли способно вызвать восхищение окружающих.

Выяснилось, что я ошибался — в отношении как яркости и изощренности Аниных методов, таи и их локальности . В их международном уровне я убедился во время нашего пребывания за границей.

Место, где мы решили провести свой отпуск, в рекламных проспектах было заявлено как престижное. Компенсировать эту престижность, и как следствие, дороговизну мы решили за счет условий проживания – так что выбрали отель попроще. Отель был хоть и двухзвездочным, но, судя по отзывам на его сайте, вполне приличным. К тому же, как утверждалось на этом сайте, располагался прямо на берегу моря.

Приехав в отель и получив на ресепшен ключи, мы поднялись в номер. Оглядевшись, Аня поджала губы и хмыкнула. А я знаю, что, когда Аня поджимает губы и хмыкает, ничего хорошего ждать не стоит.

- Что-то не так? – насторожился я.

- А ты не видишь?

- Вижу. Но не знаю, что ты имеешь в виду?

- Пошли, - скомандовала Аня.

Мы вернулись на ресепшен. Где и развернулась восхитившая меня схватка, о которой я собираюсь рассказать.

- Мы в этом номере жить не будем, - сходу бросилась в наступление Аня.

За административной стойкой царила атмосфера беззаботности и показной доброжелательности.

- Что-то не так? – расплылась в дежурной улыбке администратор. – Могу вам чем-то помочь?

Весь разговор представлял собой англо-греческую смесь с одной стороны и русского лексикона с обильным использованием жестикуляции и отдельных английских слов — с другой. Тем не менее, противостоящие стороны прекрасно понимали друг друга.

- Мы хотим жить в номере с видом на море, а не на улицу с машинами, - изложила суть претензии Аня.

- Все номера с видом на море, к сожалению, заняты, - администраторша улыбалась так, словно сообщала самое радостное для нас известие.

– Их бронируют заранее.

- А в этом номере шумно, - настаивала Аня.

- Закройте окно, - посоветовала администраторша.

- Тогда будет душно, - возразила Аня.

- Включите кондиционер, - не сдавалась администраторша. Ее улыбка уже расплылась так, что не помещалась на лице.

Аня, хоть и не улыбалась, но была подчеркнуто вежлива:

- Вы хотите, чтобы мы, приехав на море, дышали вашим кондиционером, глядя на машины? Нам их и в Москве хватает. Мы хотим хотя бы во время отдыха видеть из окна море.

- Все номера с видом на море, к сожалению, заняты, - превратившись в сплошную расплывшуюся любезность, повторила администраторша, давая понять, что разговор на этом можно закончить.

Она плохо знала Аню, которая, можно сказать, еще и не начинала.

- В этом номере шумно, - напомнила Аня.

- Закройте окна…

Разговор пошел по кругу: шумно – закройте окна – душно – включите кондиционер – не хочу… – нет свободных номеров…

Уступать никто не собирался. Надо сказать, что администраторша оказалась достойным противником, всем своим видом она подчеркивала, что уступать она не собирается. Хотя лично я бы на ее месте сдался уже на третьем круге. И под каким-нибудь благовидным предлогом взял бы и выселил кого-нибудь из номера с видом на море и вселил туда нас. От этого всем было бы только лучше. Но она выбрала противостояние. Она решил, что перед ней обычная отдыхающая, одна из тех, которые сдуру решают, что тут все для них и начинают выдвигать самые дикие требования – типа номера с видом на море, но, получив достойный отпор, тут же успокаиваются и довольствуются тем, что есть. Она улыбалась, уверенная в непоколебимости своей позиции. Но Аню она явно недооценила. Аня упорно повторяла одно и то же, словно все было в простом недопонимании, словно стоит ей только втолковать непонятливым сотрудникам отеля то, чего она от них хочет, и они тут же с радостью выполнят ее просьбу. Как опытный учитель терпеливо старается донести до бестолкового ученика азбучные истины, так и Аня пыталась втолковать, что ей нужно только одно – чтобы нас поселили в номере с видом на море, и если ее не понимают, то возможно это ее вина, значит, не смогла как следует объяснить, поэтому она готова повторить свою просьбу.

Я с восхищением наблюдал за этой схваткой двух гигантов терпения, людей умеющих добиваться своего и не сдающих своих позиций и принципов ни при каких обстоятельствах. Это была битва двух равных по силе и интеллекту соперников, столкновение двух несгибаемых характеров, двух незаурядных личностей. Шансы на победу у каждого были пятьдесят на пятьдесят. Понимаю, что это с моей стороны немного подловато по отношению к Ане, но я неожиданно даже для самого себя встал на сторону работника отеля. Мне, конечно, хватало здравомыслия не озвучивать свою позицию, поскольку развод не входил в мои ближайшие планы, но внутренне мне даже хотелось, чтобы Аня наконец-то поняла, что ее методы добиваться желаемого отнюдь не универсальны. Что иногда нужно уметь достойно проигрывать. Мне казалось, эта ситуация могла бы послужить ей хорошим уроком на будущее. Я готов был ради этого пожертвовать даже видом на море.

Когда разговор с администраторшей пошел по двенадцатому или тринадцатому кругу, Аня вдруг, хмыкнув и сказав что-то типа «ну ладно, посмотрим», остановилась на полуслове. Я, честно говоря, этому искренне удивился. Удивился, потому что прекрасно знал ее возможности, знал, что она не использовала и половины своих сил и ресурсов. О том, что она могла просто сменить тактику, я как-то не подумал. По наивности подумал, что она по неизвестным мне причинам решила уступить. От неожиданности я даже не обратил внимания, поджала она губы или нет. Хотя прекрасно знал, что это очень важный показатель ее боевого настроя.

- И правильно, - попытался я успокоить Аню, когда мы вернулись в номер, - чего без толку ломиться в закрытую дверь, ты же видишь, они не уступят. А потом, может, у них действительно нет свободных номеров. К тому же, по-моему, здесь совсем неплохо. Машины, если честно, ездят не так и часто. Улочка вполне себе симпатичная. А вдали видны горы и лес.

Аня посмотрела в окно, чтобы лишний раз убедиться в моей правоте:

- Да, моря не видно.

И вышла из номера. Потом еще несколько раз выходила. Я не спрашивал - куда. А потом, когда мы несколько раз проходили мимо администраторской стойки, она, как бы между прочим, интересовалась, помнят ли они, что нам нужен другой номер. Я деликатно, чтобы не задеть Анино самолюбие, делал вид, что не замечаю ее попытки исправить и переломить ситуацию. Я когда-то занимался боксом, и по собственному опыту знаю, как это неприятно, когда после проигранного боя к тебе лезут с утешениями.

Но как выяснилось, я опять ошибался. На следующий день позвонили с ресепшен и известили, что мы можем переехать в другой номер. Нет, конечно, администраторша не могла просто взять и поселить нас в номер с видом на море. Для нее это был бы проигрыш вчистую. В виду явного превосходства противника. Поэтому она остановилась на компромиссном варианте - нас поселили в номер с окнами, выходящими хоть и не на улицу, но и не на море, а во двор.

Когда мы с Аней спустились в холл отеля, администраторша с неизменной улыбкой поинтересовалась:

- Сейчас не шумно?

- Не шумно, - согласилась Аня.

Я с облегчением вздохнул, решив, что произошло невероятное и неожиданное примирение сторон, и теперь я могу жить и отдыхать спокойно.

- Нет проблем? – решила закрепить боевую ничью администраторша.

- Есть, - отказалась от примирения Аня, высказав недовольство тем, что теперь из окна видна лишь стена противоположного дома. – А нам, - напомнила она, - в Москве домов хватает.

Администраторша на секунду опешила, этого она явно не ожидала, она была уверена, что ее шаг навстречу будет заслуженно оценен. Увидев, что оппонент не согласен на примирение, повторила свой коронный удар:

- Все номера заняты.

- Вы и раньше это говорили, но все же номер с видом на стену нашелся. Может, если как следует поищете, то найдется и с видом на море, - сохраняя удивительное спокойствие, резонно предположила Аня.

- Все номера заняты, - администраторша заметно теряла самообладание, у нее даже улыбка стала меньше.

- Уверена, что один найдется, - стояла на своем Аня.

- Их за полгода бронируют, улыбка скукожилась еще больше.

- Тем более. За полгода наверняка у кого-то планы могут измениться, - демонстрировала железную логику Аня. Она даже стала чуть улыбаться. Казалось, она позаимствовала у администраторши часть ее прежней улыбки.

На следующий день, как только мы появились на ресепшен, администраторша, не дожидаясь Аниной атаки и глядя куда-то в сторону, сообщила, что мы можем переехать в номер с видом на море. Она не улыбалась. Впервые за эти три дня.

Это была не просто Анина победа. Это был триумф. Полная капитуляция всего персонала отеля и мировое признание Аниного умения добиваться своего. Нам даже постельное белье зачем-то стали менять каждый день. Хотя мы этого и не просили. А может, просто я был не в курсе.

А когда мы вернулись домой и Аня напомнила, что я должен, наконец, повесить на стену подаренную нам пару месяцев назад картину, от чего мне до этого удавалось под разными предлогами увиливать, то я даже не стал заставлять ее повторять, а сразу полез на антресоли за дрелью.