В воскресенье позвонила жена брата и попросила прийти к ним. Я, сославшись на занятость, слабо попытался отказаться.

– Приходи, – настаивала Ира, – на брата своего посмотришь. 

Проворчав, что уже видел его, я все-таки согласился, благо они жили от меня на расстоянии трех остановок метро. 

Дверь открыла Ира и молча пропустила меня в квартиру. Саша сидел за столом с кем-то из своих знакомых. На столе стояла открытая бутылка водки. По всему было видно, что сидят они не один час. А может быть, и не один день. Но вряд ли Ира стала бы уговаривать меня прийти только ради того, чтобы я составил им компанию. 

Несмотря на обычность ситуации, поведение сидящих за столом показалось мне немного странным: они как-то задумчиво и неотрывно смотрели в одном направлении. Причем в поле их зрения не попадали ни стоящая на столе бутылка, ни работающий телевизор. 

Боковым зрением увидев меня, они, не поворачиваясь, молча кивнули и жестом пригласили присоединяться. 

Через секунду я вместе со всеми прилип взглядом к объекту общего интереса. Так, смотря в одну сторону, мы, не произнеся ни слова, разлили водку по рюмкам и в полной тишине выпили. 

Надо признать, что увиденное мной заслуживало общего внимания. В углу стояла огромная клетка, в которой сидели две обезьяны и так же пристально смотрели на нас. И если бы у них был стол и бутылка водки, то они от нас мало бы чем и отличались. То есть я совсем бы не удивился, если бы к ним вдруг вошла третья обезьяна, села за стол и, выпив рюмку водки, стала с любопытством вместе со своими сородичами изучать сидящую в комнате компанию.

Через некоторое время вековые народные традиции взяли свое, и наше внимание уже стало равномерно делиться между обезьянами и горячительным напитком. В возникшем разговоре выяснились и обстоятельства, при которых в московской квартире появились наши дарвиновские прародители.

К Саше приехал друг, частный предприниматель из Братска. И они несколько дней отмечали встречу. Во время одного из застолий гость вдруг вспомнил, что ему уже скоро надо уезжать, а он еще не купил щенка ротвейлера, которого обещал привезти сыну. Саша уверил, что с этим-то уж точно никаких проблем не будет. И вот они в воскресенье утром, приняв, как положено, некоторое количество спиртного, поехали на знаменитый московский птичий рынок. От увиденного разнообразия, от напора застоявшихся продавцов, ну и, само собой, от принятого утром голова пошла кругом. Они совсем забыли, зачем сюда пришли. И оказавшись у клетки с обезьянами, естественно не смогли пройти мимо. Чем мгновенно воспользовались торговцы экзотическим товаром. Они убедили двух ошалевших от рыночной суеты покупателей в той простой истине, что щенок ротвейлера не идет ни в какое сравнение с настоящей породистой африканской обезьяной. Да, обезьяна, конечно, стоит дороже, но это же с лихвой окупается теми преимуществами, которыми обладает обезьяна по сравнению с собакой. Это, бесспорно, ум и сообразительность. Немаловажным является и удобство в содержании. О чистоплотности и послушании африканских обезьян ходят легенды. В каждом африканском доме, рассказывали продавцы, обязательно должна быть обезьяна, а то и две. Давно уже оценили практичность обезьян в быту, их преданность владельцу и состоятельные европейцы, поэтому каждый из них первым делом обзаводится африканским другом. Об американцах и говорить нечего. А сейчас и в России наконец-то поняли, кто настоящий друг среди братьев наших меньших, и все настоящие новые русские поголовно обзаводятся обезьянами. Заказывают прямо партиями. Сегодня ушла последняя. Буквально за час расхватали всех обезьян, остались только две. Но самые лучшие. Их как раз берегли, чтобы отдать в хорошие надежные руки. 

Дело было на заре перестройки, частное предпринимательство набирало силу, формировался новый социальный класс, основу которого составляли пионеры зарождающегося бизнеса – новые русские, к которым в полной мере относили себя и брат с его приехавшим другом. Так что аргумент про новых русских удачно лег на утренние двести пятьдесят, и, пожалуй, оказался решающим. О том, что обезьяна просто необходима в каждой семье, прекрасная нянька для детей, хороший охранник для квартиры, создает в доме уют и настроение, обладает уравновешенным и веселым характером, можно было и не говорить. Гость из Братска легко отказался от ротвейлера. Заодно уговорили и Сашу, который шел на рынок за компанию и вообще ничего не собирался покупать. 

– Еще они уговаривали нас купить карликовых оленей, – закончил свой рассказ Саша.

– Чего не купили? – поинтересовался я.

– Да денег не хватило.

Я сделал для себя неожиданное открытие, что иногда и нехватка денег может пойти на пользу. 

Меня же они пригласили на общий совет, чтобы сообща решить, что делать с обезьянами дальше. Сашин гость, теперешний владелец одной из обезьян, объяснил, что дело осложняется тем, что он в свой Братск везти обезьяну не может. Во-первых, климат для нее неподходящий. Во-вторых, ему заказывали собаку, причем собаку определенной породы, а никак не обезьяну. В третьих, и идиоту понятно, что ни в какой самолет его с обезьяной не пустят. Поэтому он предложил предельно простой, по его мнению, выход из создавшейся ситуации: Саша отдает ему деньги, потраченные им на эту симпатягу, и пусть она остается здесь вместе с клеткой. Тем более что вдвоем обезьянкам веселее будет. Конечно, он понимает, что это временное решение проблемы, но в своем Братске он обязательно что-нибудь придумает. На следующий день Сашин друг улетел. Без обезьяны.

Я каждый день звонил Саше и интересовался обезьянами.

– Нормально, – успокаивал меня Саша, – живут у меня.

– Что ты с ними собираешься делать?! – волновался я.

– Что-нибудь придумаю, – успокаивал Саша.

Через неделю мне позвонила из Иркутска Наташа, его бывшая жена.

– Твой брат – идиот! – вместо «здрасьте» сообщила она.

– А ты это только что узнала и спешишь поделиться этим открытием со мной?

– Ты помнишь, что перед тем, как бросить меня с ребенком, он притащил домой собаку? 

Действительно, незадолго до развода Саша то ли решил сделать последнюю попытку сохранения семьи, то ли еще почему, но он купил щенка южнорусской овчарки. Вскоре после этого он из семьи ушел, оставив там очаровательного щенка, который вскоре превратился в огромного пса. Я был свидетелем того, как Наташа выгуливала его. Впрочем, кто кого выгуливал, еще надо было разобраться, потому что Наташа, не отличавшаяся ни высоким ростом, ни крепким телосложением, просто болталась всю прогулку на конце поводка, мало как влияя на передвижение четырехлапого гиганта. Она жаловалась, показывая свои сбитые коленки и локти, что не в состоянии сдерживать это чудовище, когда оно бежит за другими собаками и тащит ее по асфальту. Сын тоже доставлял определенные проблемы.

– Так этого ему показалось мало, – продолжала возмущаться Наташа, – он принес мне еще и обезьяну. Пускай, говорит, пока у вас тут поживет, а потом я что-нибудь придумаю.

Так на одну обезьяну у Саши стало меньше. Вторая, поскольку больше бывших жен у него не было, оставалась какое-то время с ним. Назвали ее Чита. За это время, бывая часто у Саши дома, я избавился от одного распространенного заблуждения. Считается, что обезьяны любят передразнивать людей. Скорее всего, это очередная попытка человека переложить свои недостатки и вредные привычки на безответных животных. Я не видел ни одного из приходящих к Саше гостей, кто не стал бы при виде обезьяны корчить рожи, пытаясь передразнивать ее, чесаться и прыгать, изображая обезьяньи ужимки. Чита смотрела на гостей с неприкрытым недоумением, явно не желая узнавать в них себя.

Еще раз напоминаю: все это происходило в самом начале перестройки. В то время, когда начинающие бизнесмены заражались всеми видами социальных болезней, характерных для периода первоначального накопления капитала. Сейчас мой брат крупный предприниматель. С головой ушел в дела. Попыток приобрести какое-либо экзотическое животное больше не делает. Об обезьянах вспоминает редко и с легкой иронией, снисходительно оценивая свои поступки во времена расцвета кооперативного движения.

Обезьянки же в конце концов оказались благополучно пристроены. И можно надеяться, что теперь действительно находятся в хороших и надежных руках.