Жил один человек. Красивый такой и ростом высокий. А главное – совестливый. Он и жил по совести, и работал на совесть, и делал все, что ему совесть подсказывала. Ну прямо им командовала. Такая была настырная, даже по ночам спать не давала.

Видят люди: хороший человек. И красивый, и ростом высокий. И поставили его своим президентом. Уж теперь-то, думают, заживем. Все у нас будет по совести. Раньше, чего греха таить, все у них было не по совести, но если ими по совести руководить, то они будут по совести подчиняться.

У президента работы много, особенно у такого совестливого. А совесть и тут его не оставляет в покое, командует. И то ей не так, и это не этак. Интересно, кто тут президент.

Послал ее президент подальше. Иди, мол, в скверике погуляй. В кино сходи, на танцы. А то съезди на море, там как раз самый сезон.

Гуляет совесть в скверике, но как-то ей неспокойно. Вообще-то ей всегда неспокойно, такая у нее работа беспокойная.

Смотрит – навстречу прогуливается совесть премьер-министра. Премьер осуществлял какие-то мероприятия, а совесть к нему приставала, отговаривала, ну он ее и послал.

Погуляли они по скверику и махнули на море, в самый сезон. И только ступили на берег, выходит из моря совесть министра финансов, вся облепленная ассигнациями. Она дома забыла купальник, вот и обклеилась тем, что подвернулось под руку. У них в министерстве куда чем ни ткни, все почему-то ассигнации подворачиваются. Или купюры.

Тут же на берегу откачивали совесть военного министра. Президент поручил ему военные действия против бессовестного народа, а совесть его отговаривала, просила хотя бы не применять бомбы и гранатометы, – ну он и послал ее подальше – искупаться в море, позагорать, а она полезла в воду в бронежилете.

И стали они гулять все вместе. Удивляются на них граждане: раньше каждая тихо сидела, не дозовешься ее, не достучишься, а теперь наверх поперли, смотрите на них. Совесть простого карманного вора теперь совесть гендиректора банка, отдыхает на Канарах. Раньше на нарах отдыхала, а теперь – на Канарах. Облепили Канарские острова, те уже не знают, куда податься: вокруг океан, ближайшая цивилизация – пустыня Сахара.

Сокрушаются граждане: какой был президент! И красивый, и ростом высокий. И работал на совесть. А теперь вообще непонятно, кто тут на ко­го работает.

Ругают президента последними словами. И министров его ругают. И всю эту жизнь.

А что им остается? После того, как у них отобрали последнее, остались только последние слова.