Аркадий Аверченко: Резная работа

Соло на бис!

Недавно один петроградский про­фессор забыл после операции в пря­мой кишке больного В. трубку (дре­наж) в пол-аршина длиной.

В операционной кипит работа.

– Зашивайте,– командует профессор. – А где лан­цет? Только сейчас тут был. 

– Не знаю. Нет ли под столом? 

– Нет. Послушайте, не остался ли он там?.. 

– Где?

– Да там же. Где всегда. 

– Ну где же?!

– Да в полости желудка.

– Здравствуйте! Больного уже зашили, так он то­гда только вспомнил. О чем вы раньше думали?! 

– Придется расшить. 

– Только нам и дела, что зашивать да расшивать. Впереди еще шесть операций. Несите его. 

– А ланцет-то?

– Бог с ним, новый купим. Он недорогой.

– Я не к тому. Я к тому, что в желудке остался. 

– Рассосется. Следующего!.. Первый раз оперируе­тесь, больная? 

– Нет, господин профессор, я раньше у Дубинина оперировалась.

– Ага!.. Ложитесь. Накладывайте ей маску. Счи­тайте! Ну? Держите тут, растягивайте. Что за стран­ность! Прощупайте-ка, коллега... Странное затвердение. А ну-ка... Ну вот! Так я и думал... Пенсне! Оригинал этот Дубинин. Отошлите ему, скажите – нашлось.

– А жаль, что не ланцет. Мы бы им вместо пропав­шего воспользовались... Зашивайте!

– А где марля? Я катушки что-то не вижу. Куда она закатилась?

– Куда, куда! Старая история. И что это у вас за мания – оставлять у больных внутри всякую дрянь. 

– Хорошая дрянь! Марля, батенька, денег стоит. 

– Расшивать?

– Ну, из-за катушки... стоит ли? 

– Я к тому, что марля... в животе... 

– Рассосется. Я один раз губку в желудок зашил, и то ничего. 

– Рассосалась?

– Нет, но оперированный горчайшим пьяницей сделался. 

– Да что вы!

– Натурально! Выпивал он потом, представьте, це­лую бутылку водки – и ничего. Все губка впитывала. Но как только живот поясом потуже стянет – так сразу как сапожник пьян. 

– Чудеса!

– Чудесного ничего. Научный факт. В гостях, где выпивка была бесплатная, он выпивал невероятное ко­личество водки и вина и уходил домой совершенно трезвый. Потом дома уже – потрет руки, крякнет: «Ну-ка, рюмочку выпить, что ли!» И даванет себя ку­лаком в живот. Рюмку из губки выдавит, закусит огур­цом, походит – опять: «Ну-ка, – говорит, – давнем еще рюмочку!..» Через час – лыка не вяжет. Так пил по мере надобности... Совсем как верблюд в пустыне.

– Любопытная исто... Что вы делаете? Что вы только делаете, поглядите!!! Ведь ему гланды нужно вырезать, а вы живот разрезали!!

– Гм... да... Заговорился. Ну все равно, раз разре­зал – поглядим: нет ли там чего?.. 

– Нет? 

– Ничего нет. Странно. 

– Рассосалось.

– Зашивайте. Ффу! Устал. Закурить, что ли... Где мой порт­сигар?

– Да тут он был; недавно только держали. Куда он закатился?

– Неужто портсигар зашили?

– Оказия. Что же теперь делать? 

– Что, что! Курить смерть как хочется. И потом, вещь серебряная. Расшивайте скорей, пока не рассосался!

– Есть?

– Нет. Пусто, как в кармане банкрота.

– Значит, у кого-нибудь другого зашили. Все опе­риро­ванные здесь? 

– Неужели всех и распарывать?

– Много ли их там – шесть человек! Порите.

 

...........................................

 

– Всех перепороли? 

– Всех.

– Странно. А вот тот молодой человек, что в две­ри вы­глядывает? Этого, кажется, пропустили. Эй, вы – как вас? – ложитесь! 

– Да я...

– Нечего там – не «да я»... Ложитесь. Маску ему. Считайте. 

– Да я...

– Нажимайте маску крепче. Так. Где нож? Спа­сибо. 

– Ну? Есть?

– Нет. Ума не приложу, куда портсигар закатил­ся. Ну, очнулись, молодой человек? 

– Да я...

– Что «вы», что «вы»?! Говорите скорей, некогда... 

– Да я не за операцией пришел, а от вашей супру­ги... Со счетом из башмачного магазина.

– Что же вы лезете сюда? Только время отнимае­те! Где же счет? Ложитесь, мы его сейчас извлечем. 

– Что вы! Он у меня в кармане... 

– Разрезывайте карман! Накладывайте на брюки маску...

– Господин профессор, опомнитесь!.. У меня счет и так вынимается из кармана. Вот, извольте. 

– Ага! Извлекли? Зашивайте ему карман. 

– Да я...

– Следующий! – бодро кричит профессор. – Очи­­стите стол. Это что тут такое валяется? 

– Где?

– Да вот тут, на столе.

– Гм! Чей-то сальник. Откуда он? 

– Не знаю. 

– Сергей Викторович, не ваш? 

– Да почему же мой?! – огрызается ассистент. – Не меня же вы оперировали. Наверное, того больного, у которого камни извлекали.

– Ах ты ж, Господи, – вот наказание! Верните его, скажите, пусть захватит. 

– Молодой человек! Сальничек обронили... 

– Это разве мой? 

– Больше ничей, как ваш.

– Так что же я с ним буду делать? Не в руках же его носить... Вы вставьте его обратно!

– Эх, вот возня с этим народом! Ну ложитесь. Вы уже поролись? 

– Нет, я только зашивался. 

– Я у вас не забыл своего портсигара? 

– Ей-Богу, в глаза не видал... Зачем мне... 

– Ну что-то у вас глаза подозрительно бегают. Ло­житесь! Маску! Считайте! Нажимайте! Растягивайте!

– Есть?

– Что-то такое нащупывается... Какое-то инород­ное тело. Дайте нож! 

– Ну?

– Постойте... Что это? Нет, это не портсигар. 

– Бумажка какая-то... Странно... Э, черт! Видите? 

– Ломбардная квитанция!

– Ну конечно: «Подержанный серебряный портси­гар с золотыми инициалами М. К.» Мой! Вот он куда закатился! Вот тебе и закатился... 

– Хе-хе, вот тебе и рассосался. 

– Оборотистый молодой человек! 

– Одессит, не иначе.

– Вставьте ему его паршивый сальник и гоните вон. Больных больше нет? 

– Нет.

– Сюртук мне! Ж-живо! Подайте сюртук. 

– Ваш подать? 

– А то чей же? 

– Тут нет никакого сюртука. 

– Чепуха! Тут же был. 

– Нет!.. Неужели?..

– Черт возьми, какой неудачный день! Опять сыз­нова всех больных пороть придется. Скорее, пока не рассосался! Где фельдшерица?

– Нет ее...

– Только что была тут! 

– Не зашили ли давеча ее в одессита?!

– Неужели рассосалась?.. 

– Ну и денек!..

 

Фонтан рубрик

«Одесский банк юмора» Новый одесский рассказ Под сенью струй Соло на бис! Фонтанчик

«эФка» от Леонида Левицкого

dedmoroz_s_meshkom.jpg

Книжный киоск «Фонтана»