Учась на первом курсе института, я встречался с девушкой, которой очень нравились рассказы Виктории Токаревой. Некоторые из них она даже зачитывала мне вслух, чтобы и я порадовался вме­сте с ней изящному стилю писательницы, чьи рассказы завораживали крутым замесом ласковой женской психологии с мужским циничным юмором. В то время мало кто знал Викторию Токареву, поскольку ни «Джентльмены удачи», ни другие ее фильмы еще на экран не вышли. Я же только мечтал, втайне от друзей и даже от себя самого, стать писателем.

– Вот как надо писать! – сказала мне моя возлюбленная. 

Я понимал, что тем самым она дает мне понять, что я пишу всякую ерунду. И я начал подражать Токаревой! Вернее, я стал подражать и Токаревой тоже, потому что еще любил Мопассана, Чехова, О.Генри и Оскара Уайльда. Подражать всем вместе не удавалось. Я выбрал Токареву. Однако возлюбленная мои старания не оценила, и мы, слава Богу, из-за моего литературного несовершенства вскоре разбежались. Что, в общем-то, оказалось к счастью. Поскольку буквально через месяц после того, как мы расстались, она вышла замуж; через год ее муж попал в психушку; еще через полтора она вышла замуж во второй раз и вскоре второго мужа выгнала из квартиры, и он стал бомжом. Далее следы бывшей возлюбленной затерялись.

Прошло лет двадцать. Меня начали печатать в «Литературной газете», в «Юности», в «Крокодиле»… Как подающего надежды молодого писателя стали приглашать участвовать в литературных вечерах. Так я попал в компанию таких известнейших советских писателей, как Окуджава, Евтушенко, Вознесен­ский, Винокуров, Радзинский… Всех не перечислить. Довольно часто в подобных литературных встречах со зрителями принимала участие Виктория Токарева. Нас познакомили. Влюбленный в ее рассказы с первого курса, я поначалу даже побаивался разговаривать с ней. По ее произведениям было понятно, насколько хорошо Вика чувствует психологию нас, мужиков. Особенно когда мы говорим совсем не то, что думаем. Поэтому в первом нашем с ней разговоре я решил не подставляться: говорить и думать одно и то же. Словом, рассказал все как было. И о том, как встречался с девушкой, которая зачитывала мне ее рассказы в самые неподобающие моменты, и о том, как я пытался ей подражать в перерывах между подражаниями Чехову и Мопассану, и о том, как мы с этой девушкой расстались, и о том, как один из ее мужей попал в психушку, а другой стал бомжом. Во время моего рассказа Вика смотрела на меня своими рентгеновскими глазами, словно пыталась понять: «гоню» я или нет?

– Более того… – закончил я свой панегирик любимой писательнице, – благодаря вам, Вика, я, слава Богу, с этой девушкой разошелся. А то и я бы сейчас мог оказаться в психушке или в бомжатнике. Расстался с ней благодаря одному вашему рассказу. В нем вычитал очень точную примету, как мужчина может отличить – женщина любит его или просто раскручивает. Вы советуете в таких случаях пригласить девушку в кафе и посмотреть, как она будет при вас есть. Если начнет стесняться – так только, перехватит закусочки, откажется от десерта, – значит, мужчина действительно ей нравится. Боится сделать что-то не так. Если же она будет есть много, безо всякого волнения: съест первое, второе, третье и еще закажет компот с булочкой – пришла пора расставаться! Не волнуется – значит, не любит. Прочитав этот рассказ, я все понял… Моя возлюбленная в ресторанах всегда просила добавки. Я понял, что, во-первых, она меня не любит, а во-вторых, мне ее не прокормить!

Позже в нескольких телевизионных передачах Вика рассказывала о том, как благодаря ей я стал писателем и как она спасла мне жизнь, уберегла своими рассказами от психушки и бомжатника. 

После нашего знакомства мы виделись с Викторией Токаревой довольно часто. И каждый раз она поражала меня живостью своего мышления. В ней действительно сочетался острый ум талантливого мужчины с необъятной, как Россия, душой российской женщины. В ее речи всегда проскакивали какие-то образы, свежие словечки. Однажды, рассказывая какие-то невероятные истории из своей жизни, она вдруг посмотрела на меня внимательно и спросила:

– Ты мне что, не веришь? Клянусь тебе, это все правда, хоть век нам с тобой в лодке не кататься! 

В 89-м году у меня было подряд девять концертов в Ленинграде. Три дня по три концерта в день. В шеститысячном Дворце спорта. За эти концерты я получил две кучи денег. Точнее, два полиэтиленовых кулька с трешками и пятерками. В то время зарплата в пятьсот рублей считалась чуть ли не министерской. 

Через несколько дней по возвращении из Ленинграда мы случайно встретились с Токаревой в Центральном доме литераторов.

– Я знаю, ты был в моем городе, – сказала она, глядя на меня все теми же рентгеновскими глазами. – Скажи честно: у тебя было девять концертов, – сколько ты заработал?

– Вика, об этом неприлично спрашивать. Это профессиональная тайна, понимаешь?

– Ну ладно, ладно… Мне-то ты можешь сказать. Все-таки благодаря мне ты стал писателем! Значит, и зарабатывать тоже стал благодаря мне. Не забывай об этом, ты у меня в долгу. Так что отвечай, сколько ты заработал?

– Ну ладно, Вика, я действительно перед тобой в долгу. Только не падай – тридцать шесть тысяч рублей! 

Глаза Вики наполнились не то слезами, не то уважением ко мне, и она шепотом произнесла:

– Как это сексуально!!!