Николай Иванович всегда торопился на работу к восьми утра. Опоздать он не имел права, тем более что работа такая. А работа Николая Ивановича заключалась в ловле шпионов. Да и чем ещё можно было заниматься, работая в соответствующих органах? Когда-то Николай Иванович, будучи молодым работником этих органов, пробовал на службе тачать сапоги, но старшие по званию усматривали в этом некоторое несоответствие задачам органов. Словом, Николаю Ивановичу запретили тачать сапоги, с переводом на оперативную работу. 

Ровно в восемь Николай Иванович заходил в свой кабинет, громко говорил: «Кто ещё не спрятался – я не виноват!» – и приступал к ловле шпионов. Он вынашивал планы, расшифровывал радиограммы, снимал отпечатки пальцев, задавал каверзные вопросы…

Но ровно в полдень начинался обед. Николай Иванович долго не мог привыкнуть к железному распорядку: только сел на хвост шпиону, а тут – перерыв. Бывало, так, на хвосте шпиона, и прибывал в служебную столовую. Поэтому шпиона тоже приходилось кормить. Борясь с перерасходом продуктов, старшие по званию под предлогом сохранения военной тайны объёма стратегических запасов перловки запретили Николаю Ивановичу выводить подозрительных на точку питания. Избегая нарушения приказа, Николай Иванович вынужден был отпускать шпионов на индивидуальный шпионский обед под честное слово. А так как никто из них не возвращался, Николай Иванович каждый раз с гордостью убеждался, что такое понятие как честность у агентов других стран, а значит – и в самих этих странах, отсутствует. 

После обеда Николай Иванович донашивал планы, шифровал радиограммы, примерял на себя отпечатки пальцев и для тренировки отвечал на каверзные вопросы: «Кто там? Ну и что? Где-где?..»

Однажды он задал себе вопрос: «Ху а ю?» – и чуть не сошёл с ума. После этого Николай Иванович стал осторожнее в каверзных вопросах.

Он любил послеобеденное время, когда требовалась предельная концентрация мысли, воли, энергии, чтобы до конца рабочего дня успеть поймать шпиона. Многолетняя тренировка приучила Николая Ивановича добиваться такой концентрации, что мысль, воля и энергия даже выпадали в осадок. С этим осадком в душе ровно в семнадцать ноль-ноль Николай Иванович выходил из кабинета. 

– Чуть-чуть не поймал! – говорил он своим невидимым противникам.

– Чуть-чуть не считается! – словно отзыв, произносили противники и ехидно интересовались: – Нам завтра-то шпионить приходить?

– Ровно к восьми! – напоминал Николай Иванович, надеясь на общечеловеческую порядочность.

По дороге ему попадались дети, бойко выкрикивающие пароль:

– Дяденька, дай закурить!..

Николай Иванович интуитивно догадывался, что это были шпионские дети. Но после завершения трудового дня они были для него просто трудными подростками. 

Дома Николай Иванович в качестве хобби снимал информацию с подслушивающего устройства типа «тонкая стенка», направленного на соседа. Сосед возвращался домой поздно.

– Ненормированный рабочий день! – объяснял он.

– Кем же вы работаете? – удивлялся Николай Иванович. – Ракетой на боевом дежурстве?

– Инженером! – понимал шутку сосед.

Он был личностью явно героической, не побоявшейся смело скомандовать дворничихе «Уберите метлу с моей макушки!», когда та подметала газон, на котором сосед то ли медитировал после выпивки, то ли выпивал после медитации. Поэтому Николай Иванович к соседу не только прислушивался, но и присматривался через подсматривающее устройство типа «замочная скважина», будучи убеждён, что героические личности склонны к шпионажу. 

Заметив, как дворничиха постоянно заметает следы, Нико-лай Иванович стал подозревать её в сотрудничестве с вражеской разведкой. Но поймать её на этом не удавалось, так как она пре-кращала заметать следы раньше, чем Николай Иванович начинал рабочий день. 

Засыпал Николай Иванович всегда с чувством исполненного долга, повторяя перед сном азбуку Морзе по букварю для первого класса разведшколы. 

А утром Николай Иванович вновь спешил на работу, где год засчитывался за два в связи с тем, что кроме выслуги лет шла ещё выслуга зим. Опаздывать Николай Иванович не имел права до тех пор, пока не будет выловлен последний шпион.