У всех, кто приезжал в этот провинциальный городок, разделенный речкой на две части – северную и южную, – создавалось впечатление, что это два совершенно разных городка. Северная часть, настоящая Мекка для туристов, являлась историко-архитектурным заповедником: хорошо сохранившийся замок из белого камня, несколько церквей, синагога, костел, а на стенах построенных в семнадцатом-восемнадцатом веках мемориальные доски с фамилиями известных исторических персон, когда-то проживавших или гостивших здесь. Южная часть городка, куда туриста и пряником не заманишь, была сплошь застроена современными зданиями. Это был деловой район: районная администрация, суд, прокуратура, милиция, налоговая, школы, супермаркеты, дом культуры, стадион. Жители южной части городка недолюбливали северян. Они считали, что неблагополучная криминогенная обстановка в городке – дело рук северян, которые с наступлением сумерек приходят из-за речки, чтобы грабить, разбойничать, воровать, насиловать и дебоширить в южной части городка, а северяне то же самое говорили о своих соседях. Взаимные обвинения были до такой степени серьезными, что нашлись горячие головы, выдвинувшие идею строительства разводного моста через речку, благодаря которому в промежутке между одиннадцатью часами вечера и шестью утра ни одна живая душа с севера не смогла бы попасть в южную часть городка и наоборот. У идеи нашлось немало сторонников как среди южан, так и среди северян, но после того как власти заявили об отсутствии нужных для строительства моста средств в городском бюджете, идея повисла в воздухе. 

Одной из главных исторических достопримечательностей северной части городка и предметом особой гордости ее жителей был подземный ход протяженностью около двух километров, начинавшийся в подземелье замка и заканчивавшийся у подножия лесистой горы. В разгар туристического сезона в подземном ходе было так же многолюдно, как на станции метрополитена в час пик. У подземного тоннеля имелось несколько ответвлений, заканчивавшихся весьма своеобразно: винными погребками, которые охотно посещались приезжими. Погребки были вырыты и стилизованы под старину уже в наше время здешними предпринимателями и, судя по всему, приносили им неплохие барыши. Как редкая птица, по утверждению классика, долетит до середины Днепра, так редкий турист после посещения такого винного погребка доходил до середины подземного хода, большинство же отказывалось от этой затеи и поворачивало вспять, причем некоторых приходилось выводить под руки и даже выносить. Тех же туристов, которые не поддались соблазну посидеть в погребке, а мужественно со свечкой или фонариком в руке прошли в кромешной тьме, сырости и духоте два километра тоннеля, на выходе ожидал приятный сюрприз: работники историко-архитектурного заповедника вручали им специальную гипсовую медаль, похвальную грамоту, а самого смельчака-экстремала фотографировали, с тем чтобы его портрет впоследствии вывесить на доске почета в замке. Эти почести обходились туристу примерно в сто гривен, а если он пользовался правом на социальные льготы, на пятнадцать гривен меньше. Что и говорить, умели в северной части городка зарабатывать на туристах. Это давало местным жителям веские основания утверждать, что именно они являются основными наполнителями городского бюджета, с чем категорически не соглашались южане, считавшие, что северяне ведут паразитирующий образ жизни и беспокоятся лишь о наполнении собственного кармана.

Вскоре в городке стали шириться слухи, что подземный ход из замка – не единственный в городке, что есть и второй, в южной его части. Будто начинался он под зданием райгосадминистрации, а где заканчивался, не знал никто. Поговаривали, что ходом при желании можно было попасть за границу, иначе как тогда трем предыдущим главам райгосадминистрации, заподозренным в коррупции и взяточничестве, накануне ареста удалось бесследно исчезнуть из рабочих кабинетов? Впоследствии они объявились на территории сопредельного государства, где у них к тому времени имелись свои виллы и были открыты счета в банках, что, однако, не помешало им объявить себя жертвами политических преследований. Более того, один из бывших власть предержащих, некто Прышляк, в интервью местной газете «На ощупь» назвал себя, ни больше ни меньше, узником совести, хотя, если верить его подчиненным, совести у Прышляка никогда в помине не было. Как ни странно, у Прышляка нашлось немало сторонников и защитников – это были жители северной части городка, где родился и вырос опальный глава райгосадминистрации. Более того, чтобы увековечить память о своем знаменитом земляке северяне даже инициировали сбор денежных средств на строительство памятника Прышляку. И вскоре памятник был воздвигнут. Он представлял собой большую каменную глыбу с вертикальным отверстием, из которого по грудь высунулось бронзовое изваяние Прышляка. По замыслу скульптора Сколоздры, Прышляк был изображен именно в тот момент, когда он, преодолев долгий путь под землей, выбирается из тоннеля наружу на территории сопредельного государства. В высшей мере оригинальный памятник сразу же стал предметом пристального внимания жителей северной части городка и его многочисленных гостей. А однажды, под покровом ночи, неизвестные злоумышленники облили памятник черной краской и написали на каменной глыбе аршинными буквами слово «вор», вызвав негодование и гнев жителей северной части городка. Никто из них не сомневался, что произошедшее – дело рук южан. Земляки Прышляка собрались на стихийный митинг, на котором поклялись найти и наказать вандалов. Снова заговорили о необходимости строительства разводного моста через речку, а одна проектная организация даже вызвалась в кратчайшие сроки представить на суд общественности эскизы инженерного сооружения. Ныне памятник Прышляку приведен в прежнее состояние, и возле него по ночам во избежание новых актов вандализма дежурят вооруженные бейсбольными битами добровольцы.