…Мы стояли рядом. Я смотрел на него не отрываясь, а он, председатель правления крупного банка, наверняка видел меня боковым зрением. Сейчас, когда мы наедине, когда мы делаем одно дело, я должен сказать, убедить, принудить его, в конце концов! И я… Нет, погодите. Мы вернемся к этому моменту позже. А пока…

По моему городу, особенно когда цветут каштаны, бродят толпы туристов. Я тоже могу водить экскурсии. Тематические. Например, такая: «По местам, где меня кинули». Да, я рано познал нужду. Уже в начале моей, близкой к творческой, деятельности стало ясно: нужно искать спонсоров и подходить к этому еще более творчески, чем ко всему остальному. 

Мой первый спонсор явился мне и сел, не подав руки. Рука его была занята. Ее палец ковырялся в носу. Он неожиданно вкатился в кабинет своего помощника и плюхнулся в кресло перед экраном в тот момент, когда я показывал фрагмент развлекательной телепередачи, которая называлась «Литературная Троещина». Это был смешной сюжет, снятый в Киеве, на Троещине – в реальном спальном районе, где какой-то начитанный градостроитель поместил улицы Драйзера, Ахматовой, Цветаевой, Бальзака и Маяковского на одном пятачке. На экране по этим улицам ходила взволнованная женщина, как бы жена Бальзака, которая искала загулявшего мужа и спрашивала у прохожих по-украински: «Оноре де? Де Оноре?»

– Бальзака знаю, француз, сука, – одобрительно хохотнул первый спонсор и тем же пальцем отозвал своего помощника в сторону.

Тогда я впервые узнал, как действует универсальный принцип банкира: «Понтов не жалеть, денег не давать!»

После первого было еще много всяких кандидатов в спонсоры. Они принимали, беседовали, но денег давать тоже не собирались. Тогда я понял: нужна рекомендация. Как в партию или в Союз писателей. И я ее получил… 

Это был спонсор от Владимира Винокура. На выступления Винокура в моем городе я ходил с удовольствием. Он обязательно читал мои произведения, а потом за кулисами благосклонно представлял меня свите почитателей своего таланта. Его свита всегда была обширна, но по составу довольно однообразна. Рядом с общительным и вечно веселым Винокуром крутились в основном люди двух категорий: милиционеры, вплоть до генералов, и подозрительные личности, которых эти милиционеры явно должны были ловить. Обе группы были близко знакомы. На банкете после концерта Володя подозвал меня к человеку, по виду не из ментов. 

– Витек! Я тебя прошу – помоги земляку! 

Витек, к которому относились слова Володи, достал визитку и протянул мне:

– Какие проблемы! Заходи в офис, братан! 

И я зашел. 

– Вот, хотим программу на телевидении сделать. Недорогую. 

Дрожащей рукой я протянул Витьку смету. Сумма, по моим понятиям, там стояла внушительная, хотя для телевидения – скромная. Он глянул одним глазом.

– Не, Саня, не канает! Ты давай смету сразу на год, чего мелочиться? И не жмись, я этого не люблю!

А кто любит мелочиться? Приходится... Теперь в финале новой сметы стояла сумма, выведенная моей нетвердой рукой, и на эти цифры было страшно смотреть. 

– Другое дело, пацаны! Снимайте, бабки скоро будут! 

Мы запустились, и я стал ходить к нему, как на работу. Он не отказывался от своих слов.

– Завтра, на крайняк – послезавтра бабло поступит! Сам терплю!

Да, он терпел и мне велел… На главной стене в его офисе висела абстрактная картина, типа «Смерть Репину!», а посредине стояли клетка с попугаем и аквариум, тогда так было модно. В глазах попугая я читал сочувствие и понимание бесполезности моего визита, а рыбки безразлично проплывали мимо меня, как материальное благополучие. А между тем мы начали снимать программу на свои деньги, и в последний день съемок я пришел к нему в полном отчаянии. В этот момент он выселялся из офиса. Картину и попугая как раз выносили то ли грузчики, то ли судебные исполнители. Витек был полон оптимизма:

– Переезжаю в новый офис, Санек! Как переселимся – ты без понтов, сразу заходи! 

– Виктор! Мне сегодня нужно хоть как-то рассчитаться со съемочной группой! – сказал я так, что он не выдержал.

– Ладно… На! – он отсчитал мне триста баксов. – Пока все, не фарт. 

Я добавил столько же своих, и по тем временам этого хватило на минимальный гонорар режиссеру, оператору и трем артистам. Больше я к Витьку не ходил и Витька не видел… 

…Каждый месяц в некоем банке проходила лотерея среди вкладчиков под наблюдением общественности. В качестве общественности несколько раз приглашали меня. А потом они позвонили накануне Нового года.

– У нас корпоративная новогодняя вечеринка. Вы бы не могли ее провести?

Честно говоря, проведение свадеб, похорон и корпоративов я оставлял на потом: когда на закате жизненных сил мозг перестанет продуцировать идеи, вот тогда я и планировал выгодно использовать свое обаяние и голос приятного, как говорят, тембра. Но, с другой стороны, это был шанс, который я не имел права упустить. 

– Конечно, проведу! С удовольствием!

Главный конкурс вечера я придумал сам, эксклюзивно, и в самый разгар приступил.

– Друзья! А сейчас я хочу пригласить на сцену председателя правления нашего банка, Валерия Георгиевича!

Председатель под овации вышел. Кстати, кто думает, что деньги не пахнут, – ошибается, они пахнут тонким и дорогим мужским парфюмом. Я дал банкиру в руки фломастер и подвел к натянутому на планшете большому листу бумаги. 

– Валерий Георгиевич, вам часто приходится ставить свою подпись. Будьте любезны, распишитесь еще раз!

Он расписался. 

– Господа! – обратился я к публике. – Кто может расписаться так же?! 

Работники банка замерли. 

– Господа, я же не прошу вас подделывать подпись на финансовых документах. Это игра! Кто распишется похоже, получит приз лично от председателя правления. Ну же, кто смелый?!

В общем, я раскачал присутствующих, и несколько человек, опасливо глядя на начальство, подделали его подпись. Было очевидно, что наиболее похожей вышла подпись у начальника отдела ценных бумаг. К счастью, у меня никаких ценных бумаг этого банка не было. И вот, подбадриваемые моими шутками, все расслабились и ждали вручения призов.

– Итак! – торжественно произнес я. – Поощрительные призы получат все, кто осмелился подделать подпись руководства, но главный приз – телевизор – вручается тому, кто выполнил подпись наименее похоже, как самому честному работнику банка! 

Под смех присутствующих председатель правления вручил приз какому-то рядовому бухгалтеру и с благодарностью пожал мне руку:

– А что, остроумно!

Весь оставшийся вечер я не спускал с Валерия Георгиевича глаз. Я знал, что рано или поздно этот момент наступит. Не может не наступить! Ведь есть на свете психология, и есть – физиология. И он наступил. Мой третий спонсор отделился от всех и незаметно пошел к выходу. Я устремился за ним. Он пошел в нужном направлении, я за ним. В сортире не было никого, кроме нас двоих...

Мы стояли рядом. Я смотрел на него, не отрываясь, а он, председатель правления крупного банка, наверняка видел меня боковым зрением. Сейчас, когда мы наедине, когда мы делаем одно дело, я должен сказать, убедить, принудить его, в конце концов! И я… Я не смог ничего сказать. Потому что он опередил меня:

– Вы заходите к нам в офис, будем рады!

А я услышал: «Понтов не жалеть, денег не давать!»...

– Саша, – позвонила мне недавно одна старая знакомая, сотрудница какого-то фонда помощи детям, – одному интернату не хватает пятисот гривен на аквариум. У вас много солидных знакомых. К кому можно обратиться за помощью, как вы думаете? 

– Ко мне! – обреченно сказал я. 

Знакомая говорит, что на том аквариуме теперь висит табличка: «Спонсор аквариума – А. Володарский». Ну и зачем мне спонсор, если я сам – уже меценат?!