Я теперь хвораю дома.

М. Зощенко, «История болезни»

Брился я как-то на днях и заметил: пятнышко у меня на щеке вдруг появилось. Небольшое совсем, но красноватое и шелушится. Спросил у приятеля-терапевта, а он говорит:

– Скорее всего, Саня, это – легкий дерматит, но советую тебе к дерматологу обратиться, в диспансер кожно-венерологический. 

А я там уже был. И второй раз туда – никогда! Даже если не я им, а они мне за визит заплатят! Я понимаю, раз начал – придется про свой первый визит рассказывать. Хоть и неловко до заикания. Тридцать лет я про это молчал. Тридцать лет этот день в деталях помню. 

Началось все, как бы это сказать… вот: с дискомфортных ощущений в достаточно интимном месте. Нет-нет, не в самом интимном, но рядом. Короче, в паху зудит, и опять же покраснение появилось. А я-то знал, что иду по жизни верным половым путем, и ничего неприятного быть не должно. И чего, думаю, я туда пойду, в этот кожвендиспансер? Туда же серьезные люди с серьезными болезнями ходят. У этих хворей названия – страшнее симптомов! Мне товарищи с горьким опытом много рассказывали, а кому не рассказывали? Так что терплю неделю, другую, а щекотливое ощущение не проходит. В смысле чешется все сильнее. И в поликлинике подтверждают: дерматолога у нас нет, идите, молодой человек, в диспансер!

Я по молодости и пошел. Записался, занял очередь, сел. А очередь – молчаливая. Это вам не возле кабинета врача участкового, где тебе каждый про свою болезнь расскажет и даже покажет. Здесь все сидят тихо, по углам. Такое впечатление, что вспоминают: где, от кого, при каких обстоятельствах…

И тут вижу – Витька заходит. Меня увидел и громко, на весь холл:

– Что, Санек, попал?! Говорил я тебе: будь осторожнее, избегай случайных творческих связей!

И ведь знает, гад, что я не по этому делу, и жену мою, молодую и привлекательную, знает, а все равно эпатирует. А что с него возьмешь? Витька – артист, их специально учат на публике свободно себя вести. 

Ну я тоже в тон ему отвечаю, а ты, мол, как сюда, небось, сам это самое? А он говорит:

– Не угадал! У меня единоутробная теща здесь в регистратуре работает, я к ней иногда захожу по делам. Может, помочь тебе чем? Хотя чем тебе уже поможешь? – продолжает шутить, гад. Тут, к счастью, моя очередь подошла, так что не успел я даже ему ответить.

Вхожу в кабинет. От волнения как-то даже изображение расплывается, но все равно вижу: передо мной за столом доктор – женщина, понятное дело. Только почему понятное? Почему если хирург или ортопед, так мужик, как правило. А дерматолог или венеролог – баба? Тем временем врачиха начинает, как всегда:

– На что жалуетесь, больной? 

Я отвечаю:

– Зудит тут у меня немного и покраснело.

А она говорит:

– Здесь у многих зудит и покраснело, главное – где?

Я ей:

– Ну где, где… Тут, недалеко совсем.

И она, естественно:

– Так давайте, покажите нам! 

Легко ей сказать – покажите. И как-то странно она о себе во множественном числе – «нам»... Но я заранее все продумал. Потому немного брюки отогнул – так, что краешек покраснения виден стал. Думаю, опытный врач, а она уже и немолодая, и видно, что опытная – определит, что к чему. И вдруг слышу, как она громко и обращаясь явно не ко мне, спрашивает:

– Итак, что больной сделал неправильно?

И тут зрение, благодаря слуху, ко мне полностью вернулось. Огляделся – а у нее в кабинете человек двадцать пять молоденьких девушек в белых халатиках по кругу сидят и на меня пялятся. Студентки на практике! И одна медичка-пигалица встает и докладывает:

– Больной неправильно показал, на что жалуется.

– Молодец! – говорит дерматологша, и ко мне, – слыхали, больной, а теперь покажите нам все полностью правильно!

Я молчу, слова застряли – остолбенел. А она дальше:

– Да покажете вы нам или нет, вы же нас задерживаете!

Тут думаю, хрен с вами, смотрите! Рывком вниз сдернул штаны, показал на несколько секунд и закрыл всю видимость обратно. 

– Погодите, больной! – злится врачиха. – Верните, как было, надо же рассмотреть. 

А что у меня рассматривать, люди добрые? Я ж не Шварценеггер! Тут мне как-то все по фигу стало – смотрите сколько хотите, и картину снова открыл.

– Все ясно, – говорит врачиха, – что можно больному посоветовать?

Тут кто-то из практиканточек с места: 

– Пусть зеленкой смазывает!

И все девки – ха-ха-ха! Да так заразительно, что я сразу догадался: это у них юмор такой дерматологический, но улыбка у меня чего-то все равно не сложилась. А наставница ни бровью, ни чем другим не повела и говорит:

– Ничего смешного! Перед вами – больной человек, который ждет от вас помощи! А зеленка, между прочим, проверенный антисептик, губительно действующий на культуру золотистого стафилококка, но здесь его нет.

Не успел я обрадоваться, что золотистый стафилококк не обогатил меня своей культурой, как другая студенточка встает и произносит:

– Я бы посоветовала жидкость Кастеллани !

– Правильно, – радостно говорит тетя-доктор, – Кастеллани! Купите, молодой человек, жидкость Кастеллани, смазывайте, и все пройдет.

– Можно одеваться? 

– Ну ты посмотри, – говорит она, – то его раздеться не заставишь, а теперь он одеваться не желает!

Вылетел я из диспансера – и домой. По дороге этой жидкости Кастеллани мне в аптеке за рубль целую бутылку дали. Я буквально пару раз смазал – и зуд прошел. Тридцать лет никаких рецидивов. Так что я это Кастеллани с тех пор зауважал, хотя и не знаю точно, какого оно пола. Но в кожно-венерологический диспансер все равно – ни ногой! 

А теперь хотите верьте – хотите наоборот. Только закончил я свой рассказ, встал из-за стола, глянул в зеркало, а на щеке – ничего больше нет. Само прошло, пока я писал. Получается, что писать для человека – это вроде лечения. Написал рассказик – насморк прошел, пьесу сварганил – от радикулита избавился. Большая экономия получается. Всем советую...