В Белоруссии я бывал много раз. В детстве я даже выиграл там соревнования по фехтованию на кубок белорусских партизан, и было это в городе, знаменитом нынче не партизанской, а интернетной славой – благодаря липучей фразе «В Бобруйск, жывотное!». Но то все не считается. Тогда был Союз, а теперь – Республика Беларусь, унитарное демократическое социальное правовое государство, как написано на официальном сайте. И был я в этом государстве всего два раза.

Первый – лет десять назад. В поезде пограничник, вернув мои документы, вдруг спросил:

– С какой целью едете?

– Я писатель-сатирик. Еду на юбилей минского юмористического театра «Христофор», – улыбнувшись, честно сказал я, надеясь расположить его к себе. Мне говорили, что у меня подкупающая улыбка.

Но он, наоборот, насторожился.

– И что, про нашего президента писать будете?

– Зачем про вашего? Мне своего хватает...

Тогда ответ засчитали, и вот недавно с семьей моей мы вышли со двора и поехали на поезде показывать дочке, а заодно себе любимый город Санкт-Петербург. «При чем здесь Белоруссия?» – спросят некоторые так же, как спросила потом моя жена, которая, видимо, окончила спецшколу с антигеографическим уклоном. Дело в том, что скорый поезд Киев – Санкт-Петербург следует через Гомель, Могилев, Витебск, минуя, увы, город моей спортивной славы Бобруйск. 

Ничто неприятностей не предвещало. Купе, в котором не оказалось четвертого человека, кулек продуктов на дорогу, работающий кондиционер и туалетная бумага в чистом сортире – что еще надо путешественнику? 

Что ему еще нужно, я понял позже. Когда в купе вошли пограничники. 

И сперва вошли свои, украинские. Раздалось привычное: «Документы!». Привычное для тех, кто часто пересекает границу, а для обычного человека, я думаю, это звучит примерно как «Хенде хох!» из старых фильмов про войну. Я протянул наши общегражданские паспорта и свидетельство о рождении дочери (слава богу, до визы в Россию пока не додумались). 

– Документы на ребенка! – сказала девушка в форме. 

– Я же дал свидетельство! Мы в Россию едем. 

– Вы следуете в Россию через Белоруссию, – тут моя супруга удивленно подняла голову, – а там свои требования к иностранным гражданам. 

Я дал захваченные на всякий случай наши заграничные паспорта, причем дочь вписана в паспорт матери, но и это не устроило девушку. 

– В паспорт должна быть вклеена фотография дочки, если она старше пяти лет. 

Сказать, что девочке, которой из маминого гардероба не малы только серьги, пять лет, я не мог. Поэтому замолчал.

– Все! – сказала тем же жутковато-нежным голосом девушка-пограничник. – Выходите! Приехали! 

– Куда выходите?

– Будем разбираться. То есть вы можете следовать дальше, а мама с ребенком выходят! 

Дальше я говорил много: сообщил, что заведую отделом сатиры в известной украинской газете; припугнул, что лично знаком с женой министра обороны (журналисткой); взмолился, что еду в отпуск и верю, что добрые соотечественники мне его не испортят. И свершилось: девушка связалась по рации с начальством, невидимое начальство проявило гуманизм и велело пропустить. 

– Но учтите! – предупредила девушка-Карацупа*. – На следующей остановке зайдут белорусские пограничники. Скажете им, что фотография – это не обязательно. 

– Скажу! – расслабленно сказал я.

А расслабляться было рано. Когда в купе показалось лицо пограничника из братской славянской страны, мне пришло в голову, что он-то как раз и мог в тех самых фильмах говорить «Хенде хох!». 

Я протянул ему наши «аусвайсы». 

– По одному, и каждый – свой! – последовала команда.

В момент мы дошли до злополучной фотографии ребенка. 

– Все, выходите! – сказал верный батькин солдат.

На мои доводы, что я, мол, известный киевский писатель и журналист, он спокойно сказал: 

– Это у вас там. А здесь вы – нарушитель границы! 

Как человек, воспитанный на советских книгах и фильмах, в душе я считал, что нарушитель границы – это диверсант-парашютист или шпион, который пересекает границу в специальных копытах, оставляющих на контрольной полосе следы невинной буренки. А тут я, жена, дочь – целых три нарушителя в одном купе!

– Никуда мы не пойдем! – сказал я и почувствовал, как во мне взыграли гены победителя турнира на приз белорусских партизан.

– Вы задерживаете состав! Советую выйти, и побыстрее. Через полчаса обратный поезд на Киев, – кратко осветило нашу перспективу малоприятное должностное лицо. 

– У меня есть деньги, – туманно намекнул я, – могу заплатить штраф за нарушение. 

– Выходите, – отказался он. – Пока вы не покинете вагон, поезд дальше не пойдет!

– И я дальше купе не пойду! Вызывайте милицию, ОМОН. Но учтите, парень я, как видите, не мелкий, так что милиции вызывайте побольше!

Тут я поймал на себе восхищенный взгляд жены, которая, мне кажется, и до свадьбы на меня так никогда не смотрела. Наверное, это было зрелище: я стоял, пыша гневом и уверенностью в своих силах. И он сдался. Засуетился, позвонил кому-то, а потом торжественно произнес:

– Руководством погранпоста Республики Беларусь принято решение пропустить вас на территорию нашей страны в виде исключения. 

С этими словами он тюкнул штамп в наши паспорта и удалился. Конечно, сейчас я пишу об этом спокойно, а тогда явление омоновцев в мое купе представлялось вполне реальным.

Питер и белые ночи, наверное, стоили этих нервов. Но я жаждал компенсации. Мне даже снился батька. Мы встретились с ним в Эрмитаже у знаменитого «Блудного сына» Рембрандта. Президент всех белорусов стал передо мной на колени, уткнулся головой в живот и сказал: «Прости, сябр!..».

И я отыгрался за свои безвременно погибшие нервные клетки неожиданно и вскоре. После возвращения домой было решено за примерное поведение купить дочери в детскую новый диван. Ну, это мы так сказали – «за примерное поведение», а на самом деле – из-за ветхости и износа дивана, имеющегося в наличии. 

– Я нашла подходящий диван! Приезжай! – позвонила мне супруга. 

– Вот он, смотри! 

Но я смотрел не на диван. Рядом стояла табличка «Производство Беларусь – Бельгия». 

– А что в этом диване бельгийского? – спросил я продавца.

– В этом практически ничего. Конструкция механизма подъема. 

– Никогда! – сказал я. – Любой другой, пусть дороже, но не этот!

Так я рассчитался за все, нанеся существенный материальный ущерб экономике соседней страны. Но сейчас, когда мы купили другой диван, думаю: может, зря? При чем здесь красивая страна Белоруссия? К тому же приз за победу в том бобруйском турнире – комнатный пластмассовый термометр в виде ракеты «Восток» до сих пор стоит и исправно показывает температуру в моей гостиной.