Пришла беда откуда не ждали. Учительница биологии Катя Гриппак влюбилась в бизнесмена Николая Удищева. И без того как тростинка от рождения, она стала стремительно худеть на глазах всего педагогического коллектива, норовя вовсе исчезнуть с глаз долой. Николай Удищев – смуглый, молодой, преуспевающий бизнесмен (контролировал торговлю шнурками, штыковыми лопатами и лейкопластырем в электричках по всему Ярославскому направлению) ничего о любви Кати не знал, поскольку коммерция не оставляла времени для личной жизни. С Катей он познакомился в электричке, продавая ей логарифмическую линейку повышенной точности.

– А ты сходи к ворожее Задулихе! – нашёптывала Кате её подруга, продавщица чебуреков Надька. – К ней обращаются даже министры! И всё по фотографии, в отсутствие объекта! Она и мне в прошлом году пятерых приворожила, так они до сих пор за мной ухлёстывают! Задолбали! Вот видишь, – она показала пальчик с колечком от Ги Ларош и грустно вздохнула. – Толик Пузырюк подарил. В декабре ушёл из жизни из-за неразделённой любви ко мне. А эту машину, – она показала на серебристый «мустанг», – один олигарх подарил, не могу, к сожалению, назвать его имя… На букву «Абр». Ну, ты поняла…

На следующий день взволнованная Катя примчалась к Задулихе. Задулиха, дородная румяная баба бальзаковского возраста в кокошнике и сарафане, встретила её с бубном в руках.

– Проходи, милая! – ска-зала весело она. – Приворожить кого-то или порчу на кого наслать?

– Не надо порчу! – испугалась Катя.

– Не надо? А то мы быстро! Ишиас, рахит, лишай, коклюш, свинка, диарея, уретрит, кандидоз и даже перхоть! Вон прейскурант – выбирай!

– Да мне бы приворожить…

– Это труднее… – вздохнула Задулиха. – Больших энергетических затрат требует. Фотографию принесла?

Катя достала из сумочки фотографию Николая. Ворожея надела очки, внимательно посмотрела на снимок и стала готовиться к привороту. В большой таз она набросала дрока болотного, кочумахи полевой, пижмы овражной, розовой беломудицы, всё это залила водой, набранной из реки в полночь на Гаврилу Весёлого, и поставила на огонь. Потом зажгла свечи в серебряных шандалах, сорвала с Кати одежду и стала приплясывать над фотографией Николая, ударяя в бубен, приговаривая заклинания и наказав Кате повторять за собой:

– Гюнтер хюнтер айн цвай драй – кого хочешь выбирай! Вадик, Толик, Николай, Катьку сильно пожелай!..

Через пятнадцать минут обе без сил упали на пол. 

– Порядок! – сказала Задулиха, тяжело дыша, и бросила фотографию в огонь. – Он твой, девка! Пользуйся!

Катя заплатила пять тыщ и улетела домой на крыльях надежды. 

В ту ночь Удищев любил Катю, доводя её до исступления многократно. А на следующий день к Задулихе явилась Антонина, потомственный уролог железнодорожной поликлиники со стажем.

– Помогите! Мочи моей нет! Люблю! – пала она ниц перед ведуньей.

Задулиха, нацепив очки, рассматривала принесенную фотографию.

– Удищев что ли? – спросила она.

– Как?! – в ужасе зажала рот руками Антонина. – Вы знали?..

– Есть такая работа – всё знать! – двусмысленно заявила Задулиха. – Ну давай, раздевайся! Будем привораживать!.. 

И на следующую ночь уже Антонина не смыкала глаз. Неуёмный Удищев (они познакомились в кабинете Антонины, куда Николай пришёл для профилактического осмотра), словно молодой бычок, впервые пущенный в стадо, любил Антонину страстно и без устали. 

Николай не мог оторваться от Антонины всю неделю. Оторвался он только к святкам, и то лишь для того, чтобы перебросить силы на Катины редуты. 

– Ничего не могу с собой поделать! – плакался он Задулихе, к которой пришёл по совету своего знакомого – продюсера Урылова. – Люблю их, шельм, обеих, сердце разрывается на части… Это как стихийное бедствие! Я мучаюсь оттого, что приходится обманывать этих прекрасных женщин! И бизнесу приходит конец: квоты резко уменьшились, депозитная маржа сдохла, факторинг свернулся и никаких инноваций! А всё из-за любви!..

– Не вопрос! Сейчас всё уладим! – успокоила Николая Задулиха, мельком взглянув на принесенные фотографии. – Тебя, касатик, приворожили и сглазили! Вишь – чакра твоя как опухла! Дай-ка проверю твою кожногальваническую реакцию… О-о-о… хорошая у тебя реакция! И микрогенез восприятия клёвый! Сейчас мы приворот снимем: чик – и готово!.. 

Она набросала в таз чертополоха, конопли, артишока овражного, ложнохрена помойного, удорыльника лугового, залила водой, набранной в ночь на Никодима Златоуста, и поставила на огонь.

– Шиза, шиза, паранойя, что случилося со мною? Сингулярность ячменя, все отстаньте от меня!.. 

Задулиха скакала вокруг кипящего таза, громыхая в бубен, а Николай, зачарованный этим инфернальным зрелищем, сидел открыв рот.

– Зацепило? Торкает? Прёт? – спрашивала в паузах ворожея, переводя дух.

– Ох, зацепило… Ой, да прёт, матушка, ишшо как прёт!..

В эту ночь не сомкнула глаз уже Задулиха. Неуёмный Удищев, тяжело дыша, шептал ей на ухо:

– Люблю… люблю… тебя одну! Одну! Одну!.. 

– Ой… ой… – стонала в ответ Задулиха. 

Так незамысловато – русским народным заговором – был решён один из сложнейших любовных треугольников.