История исцеления

1. Глазки и ножки

 – Глазки смотрят влево… вправо. – командует врачиха. – Вверх на потолок, вниз, на ножки…

Хочется спросить: на чьи?

Тут, в отделении офтальмологии, персонал – женщины. 

Стройные, все в белом.

Молодые настолько, что когда кто-то, сунув голову в дверь, спросил, где его врач и моя ответила:

 – Занята. Но посмотреть Вас могу и я: она – моя ученица.

Я обалдел: у тебя – ученица? Да ты сама по возрасту – кто?

А «учительница», закончив осмотр, посылает меня к процедурной медсестре.

Та – тоже хороша. Хоть и поплотнее. (ее это не портит.)

Процедурная капает мне в «глазки» – и отсылает к медсестре постовой. 

Эта – просто чудо: даже туман катаракты не мешает мне любоваться ее белокурыми локонами.

К постовой – очередь: длинная, но спокойная. (пациенты здесь, как на конвейере) 

Поэтому не спеша разглядываю остальных медичек.

Снуют по коридору палатные медсестры – домашние, уютные.

Цокают, как лошадки, две юные санитарки с каталкой. 

Врачих тут – фифти-фифти: восточные и русские. Хороши и те, и те.

(хотя восточные, говорят, раньше отцветают)

Впрочем, при мне отцвести не успеют: завтра – операция. Которая, мне вроде уже и ни к чему – прекрасно вижу: локоны, ножки, врачих, сестричек…

Хотя, ладно: режьте, девицы! 

Я ведь хирургичку еще не видел.

Как на тачанке, мчат меня на каталке в операционную две юных санитарки. В лифте обсуждая чьего-то жениха: квартира, дача, две машины… 

Хочется напомнить девицам о духовности – но я в трусах, на голову мне надели берет из полиэтилена, над оперируемым глазом поставили зеленую метку…

Не поймут меня девицы.

А они уже влетели в операционную.

– Здравствуйте, Сергей Сергеевич! – над моим озелененным глазом склоняется хирургиня.

На лице – предвкушение удовольствия: ведь у меня – «интересный случай».

2. Гиперметроп

В школе меня называли Соварем.

Во дворе – Сывой. 

В институте – балбесом.

Хирургиня, беседуя с ассистенткой, называет меня г и п е р м е т р о п .

А также сетует, что у меня «маленький глаз».(словно я сам его уменьшил). 

Даже просит у ассистентки особо  маленький пинцет, (та по привычке сунула ей обычный – привыкла с нормальными больными дело иметь). И хирургиня делает ей замечание, Правда, тут же извиняется.

Итак, я – г и п е р м е т р о п с м а л е н ь к и м и г л а з а м и .

Название – для фильма ужасов! 

Позже узнал: гиперметроп – это просто дальнозоркий.

А пока…

Звенят инструменты, врачиха то командует, то тыкает мне в глаз, то флиртует с хирургом, во главе другой бригады оперирующим рядом. Четкость, бодрость.

…– Операция прошла успешно. – слышу я через полчаса.

 И довольная хирургиня покровительственно похлопывает меня по лбу. (офтальмологическая ласка)

Подскочившие всадницы Буденного снова несутся по коридорам, споря в лифте о проблемах личной жизни. 

Да спросите у меня, девицы! 

Гиперметроп плохому не научит.

– Глаз у Вас теперь м-м-м! – закончив послеоперационный осмотр, красавица-хирургиня складывает пальцы в клювик и целует кончики пальцев. (Хотел бы я быть этим клювиком) 

Исцеленный, я начинаю кобениться (в душе, естественно): врач сказала, что очки мне больше не понадобятся. А они мне придавали умный вид.

– Фамилия? – записывает меня на завтрашнюю процедуру медсестра. 

– Сейчас покажу паспорт. – лезу я в карман. – Я "р" не выговариваю.

– Фамилия? – нетерпеливо повторяет медсестра.

– Саваренский.

– Саваренский. Вы все нормально выговариваете.

……………………………………….

 Неужто чудо-хирургиня заодно и язык мне подлечила?

3. Тест 

Из больницы после удаления катаракты меня выписали в тот же день, вечером.

И, идя домой, я анализировал: улучшилось ли зрение?

Глаз слезился – но так и должно было быть. 

Пытаться что-либо прочесть не имело смысла: без очков я по-прежнему читать не мог. 

(старые же очки не годились: после операции стали слишком сильны.)

Как вижу вдаль – тоже не понять: стемнело – и очертания предметов видны были смутно.

Чтоб успокоиться, я свернул в парк рядом с домом. И, помня все дорожки наизусть, зашагал в темноте. Как вдруг мне показалось, что на знакомой полянке появился пенек. 

Раньше его не было.

«Неужели операция – неудачная: в глазах рябит?» – охваченный страхом, я остановился…

Зато «пенек» вздрогнул. И, оказавшись черным котом, щмыгнул в кусты.

Я разглядел черного кота в темноте!

Операция прошла успешно.