1

Сын своего времени, я всегда мечтал иметь почетные грамоты.

Но мне не везло.

У завуча не хватило бланков, и в последний день учебного года, на последнем уроке рисования, весь наш пятый «Б» по трафарету раскрашивал акварелью нарезанные куски ватмана.

Вручили мне грамоту – самую красивую, тщательно и аккуратно нарисованную отличником. То есть мной.

Начисто лишив награду сакральности.

2

Следующую грамоту – за второе место в заплыве на пятьдесят метров брассом – мне вручить забыли.

И хоть лагерь был не спортивный, а пионерский, брассистов – всего четверо, вечером я постучал в домик физрука.

Помню женский хохот и табачный дым за дверью.

Помню глаза физрука – непонимающие, а после моих объяснений – отчего-то погрустневшие:

– Я все понял. Подожди.

И он вынес незаполненный бланк:

– Фамилию впиши сам, – но, взглянув на меня, великан снова исчез и, выйдя уже с грамотой заполненной, кашлянул и торжественно протянул…

3

Третью награду я взять отказался. 

«За второе место на районной олимпиаде по русскому языку», – прочел я на грамоте, которую, по поручению недолюбливавшей меня словесницы, сунул мне на перемене двоечник Мощенков.

– Что это? – как бы не понял я, оскорбленный обстановкой награждения. И вернул бумагу пожавшему плечами двоечнику – а потом, спохватившись, долго выклянчивал награду назад…

Потом было студенчество – и грамота факультетская, по-комсомольски невнятная.

На закате социализма мне, немолодому инженеру, угрюмо всучил за что-то грамоту разгоняемый профсоюз.

4

Впрочем, была грамота и настоящая – с впечатанной фамилией, с круглой печатью, выданная под жидкие – но аплодисменты: