Из всех важнейшим для нас является кино

*

В зоопарке видел такую картину: черепахa-самец забралась сзади на другую черепаху, самку, наверное, – ну для продолжения рода, чтобы удовольствие получить: не так-то много в зоопарке радостей, тем более у черепах, – а та вытянула шею и разговаривала (чуть не сказал «по телефону», такая длинная шея у неe, как телефонный шнур) со своей приятельницей, подругой: упeрлась ей нос в нос, и они довольно активно что-то обсуждали, а тот, сзади, застыл в неподвижном восторге.

Какой-то человек снимал всe это камерой без звука, без мотора, сопел, думал.

*

В плохих голливудских фильмах обязательно найдется что-нибудь милое, удачное, хотя бы чуть-чуть. Наверное, из-за того, что в создании фильма участвует тысяча человек, и уж один из них по теории вероятности окажется талантливым.

Может быть, он осветитель, композитор, или придумывает жесты второстепенным героям, или даже случайно появился в кадре, погнавшись – ребeнок – за чем-то невидимым для остальных, или он ответственный за психологию штатный программист, или ещe кто-то: хотя бы один.

Собственно, и в жизни то же самое.

*

Иногда кажется, что тот или иной фильм страдает недостатком логики. То есть совершенно непонятно, почему героиня вроде бы любит лирического героя, а потом вдруг разбивает о его голову сырое яйцо, а потом снова любит, а потом снова разбивает, а потом любит, и наконец заканчиваются яички в холодильнике, вообще в доме неразбериха: развод. Или, к примеру, почему злодей настигает несчастных героев, чтобы их убить, но не убивает, а машет руками с пистолетом или грозит им ужасными металлическими челюстями, когтями, или промахивается, бросившись на них с близкого расстояния. Или, к примеру, почему все всюду всегда случайно встречаются. А на самом деле это не недостаток логики, а еe избыток, логики не должно быть вообще никакой, тогда не будет ненужных вопросов и размышлений, вообще – никакой. Актeр говорит: «Здравствуйте!» – и уходит, или его вообще тут не было, не должно быть, это он из другой съемочной площадки случайно зашeл за огурчиком, да и остался. Зрителю тогда придется радоваться бессмысленно, не вникая – если найдется, чему радоваться, конечно.

*

Когда-то в парке я играл в бадминтон со своим одноклассником, и воланчик с унизительным звуком «шпок» попал на лысую голову проходившего человека, который тут же обиженно и нервно сказал, что он кинорежиcсeр, что снял удачный, в аллегорической форме, острый фильм о жизни дождевых червей, где подразумевалась свобода и тревожный намeк властям, что жена у него – сука и при разводе взяла даже его бритву, и ещe много чего сказал, хотя нас и старшеклассниками тогда нельзя было ещe назвать, и удар воланчика-то на самом деле был совсем слабым.

* * *

А человек – не насекомое,
не вобла и не самолет.
Он ждет, когда придет знакомая, 
он ждет, когда она уйдет.
Противоречиями сотканный, 
очарование очей
он заменяет пивом с водкою, 
а предложение “Ничей
не раздавался в тишине ночной…”
пропустит, книгочей, глотком.
Ему б пожаловаться – не на что, 
а он жалеет ни о ком
конкретно – дело ведь не в имени.
У рыбы в банке вялый вид.
A в небе медленною линией 
аэроплан себе летит.

* * *

Опять Комитет напутал,
премию дал не мне.
Да кто мог подумать, будто
к ней я готов не впoлне?!.
Как пчелка тружусь на почве
мира в семье своей,
хожу, проверяю почту – 
нет премии. Будь не еврей,
да негром я будь непреклонным...
Склонен к реформам я будь...
Дай, Комитет, по мильону
им всем. И меня не забудь.

* * *

Ветер так расположил
в небе уши скотчтерьера.
что карьера программиста.
понял я, не для меня.
Уши движутся со свистом,
увлекая и маня
положительным примером –
ветер так расположил.

Дождь по капельке идет,
наступая на событья.
Выдь на волю – где же кружка,
понял я, она не здесь.
Прошепчу ли псу на ушко
удивительную весть?
Что при этом буду выть я –
дождь по капельке идет.

Солнце светит на усы
неизвестного в галошах,
а собаку скотчтерьера
увела хозяйка спать.
Программистская карьера
начинается опять.
Но я понял, что хороший –
солнце светит на усы.