(Из старых и новых тетрадей)

 *

Хочу уехать куда-нибудь, куда-нибудь далеко, побыть одна.

Например, в монастырь буддийский. 

Или в маленький британский городок. Чтоб мелкий бисерный дождик, чтоб запах кофе, ванили, желтые нарциссы вдоль дороги... 

Или куда-нибудь в Прибалтику, в Каунас. Сидеть в музее Чюрлиониса, слушать музыку, смотреть картины.

*

Вчера прошла тест «Какой ты город». Я, как оказалось, город-праздник Париж.

Никогда бы не подумала. Всю жизнь строила из себя Лондон. Хм...

*

Мы сидели в «Рандеву». Марина подозвала официанта и стала спрашивать, советоваться, а что бы такое заказать… Говорит, а вот у вас свинина…

Я (легкомысленно и доверчиво): Ой, а мы свиней не едим. У них такие глаза, жалостливые… Их даже догонять не надо. Им не дают никаких шансов совсем…

Марина подумала, говорит, ну ладно, принесите мне телятины…

Я (задумчиво): А телята умеют плакать… Плачут… Слезами…И умные такие…

Марина: А… Вот рыба… (опасливо на меня поглядывая) а вот рыба..

Я уже с готовностью набираю воздуха, чтобы сказать о рыбах… 

Марина: Нет. Рыбу – нет… Рыба, она если… Нет, рыбу – нет…

В это время Алеша у меня что-то спрашивает, я отвлекаюсь. Марина шепотом официанту что-то стремительно заказывает и думает, ай, быстро съем, она, эта ненормальная, не заметит… Оказался, кролик…

Словом, о кроликах я сказать не успела… Хотя много чего могла рассказать.

А вот Алеша решил вообще ничего не заказывать. А вдруг я и об овощах могла бы сказать что-то такое… Например, что они пищат, когда их режут…

Да, чуть не забыла. Когда мы с Линой заказали курицу, все как-то успокоились…

*

В поезде ехали, в три часа ночи бодрый женский утренний смех из купе проводников. Диалог:

– Свежо чо-то на уличке, Тоня, свежо, зайка…

– Так ты ж схудла. От тоби и холодно.

(А обе они плотненькие довольно)

– Я вот тоже… попрыбырала, тухли поскладувала, а вин прыходыть и гэто, плаття таке краснэ мэни… Каже, мИрай, Тоня! Я й помИрала, а воно завэлыкэ…

А вин засмиявсь тай кажэ:

Росты, Тоня, ширше!!!

Я их так полюбила этих теток. Милые…

*

Когда чего-то делаешь, например, готовишь у плиты, обязательно о чем-то думаешь. Можно потом спросить:

О чем этот борщ?

А о чем этот салат?

О ком этот пирог?

Про что это пюре?

Об чем эти синенькие?

За что эта фаршированная рыба?

О че-о-о-м дева плачет…

*

Уснула совсем ненадолго, но так крепко! Ах! Так сладко спалось эти минут сорок. Линочка принесла кофе и разбудила: Мару-у-у-сенька! Вставай, в школу опоздаешь.

Нет, ну ведь как здорово… Уходила и кричала мне, что холодно, чтобы я надевала пуховик и шапку. Нет, кто из нас мать?!

*

Я очень хочу написать о Дафнии… Я ее видела в микроскоп в школе. Мы встретились взглядами, и этот факт поразил меня в самое сердце.

*

На выборном участке бродит дедушка и пристает с расспросами, таская повсюду свой бюллетень. Потом остановился у кабинки и задумался – входить-не входить… Раздраженная девушка от комиссии (с интонацией продавщицы уцененных товаров): Ну что, дедушка? Выбрали что-нибудь?

*

Очаг – это дом, где всегда есть свежий горячий суп. Желательно, густой, как любят мои дети зимой и пикантный и холодный – гаспаччо, как любят дети в жару. Дом, это место, куда тянется сердце, где уютно тебе и тепло и спокойно…В нашей квартире есть два маленьких места, где мне приблизительно неплохо…

Первое – это моя спальня, где всегда чистое и разглаженное белье моего цвета, мои спальные носки с медведиками (они по-настоящему спальные, так придуманы, и подарены моей тетечкой из Австралии), мои ночные очки, книга на ночном столике, моя лампа, мои запахи – травы, свежего воздуха, кофе… А второе место – это вот здесь, внизу у компьютера. Комната нижняя освещена каждое утро каким-то нежданным теплым светом. Входишь утром, а там оранжево… Мол, ну где-же ты, я так тебе рада… 

*

Позвонила какая-то дама... Говорит: – Это Лариса… Верней, это ЛаГиса… ну, Лагиса… Я еще у вашего отца трениГовалася. 

Прошу назвать фамилию. Фамилия мне ни о чем не говорит. 

Говорит ЛаГиса, которая тренировалась у моего папы: – Я тоже пишу стихи. Я ей – а я нет, не пишу стихи. 

– Ну, а что вы пишете? 

– Ничего не пишу. 

– Как? Так мне сказали, что вы пишете как этот, который еще про евреев писал…

(А я спокойна – оцените мою крепкую психическую организацию. При том, что в это время я нервно поглядываю на мобильный, потому что жду звонка от сына…) 

Хотите, говорит ЛаГиса, почитаю вам… Вы про что хотите? (Тут можно было откланяться, сказать, ой, у меня горит там что-то на сковородке, например. молоко… Но она же не отвяжется) Говорю, ну… что-нибудь лирическое…

Почитала. С надрывом.

 – Ну – говорит – и куда мне с этим?

Я бы сказала куда, но такими выражениями не оперирую.

– У меня еще и про Бога есть… Куда же мне это отправить?

Говорю, вы знаете, я там мало понимаю в поэзии… ничего не могу вам посоветовать. Отошлите куда-нибудь… 

Она: Не-е-е… Письмо пропадет, я сама отвезу. Перепишу сейчас и отвезу. Сама. В газету сначала. Пусть напечатают, скажу…

*

Напрасно люди посмеиваются над моей верой в знаки. Кроме причинно-следственных связей, есть неуловимые нити, на разных уровнях сознаний, полей, чувств… И кто знает, какие связи важней… Лучше увидеть знак в том, что им не является, чем не увидеть знак вообще…

*

Наша девочка, живущая в Чехословакии, пишет в ЖЖ:

Тут на домах тоже есть таблички, которые у нас гласят «Осторожно, злая собака». Чешский вариант менее пугающий – нарисована собачья морда (овчарка чаще всего) и написано – «Я тут охраняю».  На днях я увидела еще один вариант, который привел меня в восторг. 

Нарисована морда бультерьера и подпись – «Я добегу до ворот за 5 секунд. А ты?»

*

Прислала знакомая девочка.

– Женщина, почему вы не кушаете?

– Сохраняю фигуру.

– Чтобы сохранить ТАКУЮ фигуру – нужно кушать, и кушать, и кушать!

*

Дедушка-то наш? Еврей чистой воды. Причем, работая на Одесской фабрике игрушек слесарем, ухитрялся не работать по субботам, имея за спиной и немецкие и сталинские лагеря. И в синагогу ходил, и кипу носил, и ножи в доме были разные для разного! И бабушка – одесская махровая еврейка, папина мачеха, кстати. Их уже нет в этом мире. А вот папина родная мама – жива, правда болеет, та самая, что в Одессе на жилмассиве Таирова живет, а раньше – в круглом доме на Греческой... Она – украинка. Все смешалось в нашем доме.

*

Даня рассказывает мне: Мы гуляли с Андрюшкой у озера и видели жабу ОСЛЕПИТЕЛЬНОЙ красоты.

Еще Данька сказал о ком-то: неначатое высшее образование.

*

...Подарю в хорошие добрые руки:

• Огонь голландской печки.
• Взгляд Резо Габриадзе 4 сентября 2004 г. (ох и взгляд!!!)
• Радость, неподдельная, всепоглощающая моей собаки и махание хвостом.
• Смех детворы.
• Аромат мандаринов.
• Летательные сны.
• Шорох-шелест-шепот карпатских сосен.
• Белая дверь в комнату, где елка, подарки и все-все-все!
• Благоухание хороших стихов и хорошей прозы.
• Скрип снега под валеночками годовалого мальчика.
• Голубой дымок из трубы над гуцульской хатой.
• Хрустящий голос Данелия.
• Тишина и свет каплычки в горах.
• Плач Дракона из Перкалаба.
• Ди-и-инь моего ониксового колокольчика, нежный, тихий и чистый динь.
• Танец "Только он и она".
• Кота моего ворожба.
• Мечты Миши Савранского.
• Скрип кресла-качалки.
• Тайны гуцульской окарины.
• Джаз! Джаз! Джаз! Вот это конкретно: « Па-ра-па пэ-э-эу».
• Печаль, которая светла…

*

Читала книгу Марины Дмитревской «Театр Резо Габриадзе». Просто, если бы не лежала, легла бы от смеха, когда в спектакле «Осень нашей весны» птичка Боря Гадай говорит:

«Эх, сейчас бы для полного счастья послушать, как кошку бьют».

Ой, теперь возьму и буду это петь, как народную песню.

*

Туман. Значит, будет солнце. Когда-нибудь.