Кофе по-венски

Там, где нас нет

Марианна Гончарова

В нашем дворе в Черновцах во времена моего детства жил исключительной красоты человек – дворник по профессии, философ по призванию, восьмидесятилетний аристократ с метлой по фамилии Гельмер. По национальности немец, Гельмер знал пять языков и немножко латынь, – правда, он частенько удалялся в запои и тогда разговаривал сразу на всех известных и неизвестных ему языках. А пять языков – в Черновцах это была норма: немецкий, идиш, румынский, украинский, польский. Вот немножко латынь – это уже было почти образование. Хотя и это тогда бы никого не удивило. Это у нас в Черновцах называлось «знать грамоту».

Дядя Гарри Гельмер, наш дворник, сидя во дворе в тёплых летних мягких сумерках, рассказывал как-то, что его отец – Яков Гельмер, управляющий Черновицкой пуговичной фабрикой – частенько ездил в Вену. По делам. Или отдохнуть. Вообще в те времена, когда Черновцы – тогда Черновицы – ещё были Австрией, когда портреты короля Франца Иосифа висели в каждой витрине и бравые революционные матросы курили свои папиросы в другом месте, далеко от нашего миниатюрного элегантного города, было модно ездить в Вену. А самым романтичным обычаем в тогдашних Черновицах был обычай вывозить в Вену своих невест. На кофе. Вот об этом подробнее.

Вот, например, Яша Гельмер, молодой управляющий пуговичной фабрикой, щеголеватый молодой человек, немного чудаковатый, немного застенчивый, добрый, веселый, умный и любопытный, знакомится на ежегодном балу Банковского Союза с милой девушкой по имени Стефания, хорошо воспитанной, образованной – гимназия, языки, фортепьяно, манеры – из семьи доктора Брахвита, черновицкого светилы. Как знакомится? Ну конечно не «как-тебя-зовут-крошка» или «назови-своё-имя-детка»! Не-ет… Молодого Гельмера и девушку из приличной семьи Стефанию Брахвит представили друг другу. Представили! И это уже давно было запланировано – этих милых молодых людей друг другу именно представить. Как это было тогда принято. Этим в Черновицах занималась сама мадам Замзон! Мадам Замзон вела картотеку состоятельных невест и женихов и перетасовывала карты их судеб, тщательно сверяя и сопоставляя. И никто никогда не жаловался. У мадам Замзон был намётанный глаз. 

Конечно, для Стефании мадам Замзон завела целую папку: два поляка-студента, один немец, один австриец из палаты адвокатов и ещё один прекрасный юноша… вы правильно догадались кто. Этот прекрасный юноша – который вы правильно догадались кто – и был Яков Гельмер. На нём-то и остановил свой выбор доктор Брахвит.

После бала, на котором молодые люди мгновенно влюбились друг в друга, как и предполагала мадам Замзон, приблизительно через месяц душевного томления молодой Гельмер приглашает Стефанию в концертный зал музыкального товарищества на выступление Черновицкого мещанского хора. То есть он пишет письмо, где просит у родителей Стефании разрешения пригласить их дочь Стефанию на концерт… Родители Стефании долго обсуждают на семейном совете – да или нет, – тянут с ответом и наконец пишут, что ну ладно, они не возражают… Гельмер пишет, что будет счастлив заехать за девушкой в такой-то день на закате, когда часы на городской ратуше пробьют… Родители Стефании опять собирают семейный совет – так да или всё-таки нет – и пишут, что… Кошмар, короче. Почтальоны и нарочные с ног сбиваются, доставляя письма к сроку, носятся туда-сюда, загоняют коней и велосипеды… И наконец Стефания выезжает в сопровождении мамы, бабушки, хныкающего десятилетнего младшего брата Яшеньки, которому скучно и тесно в новом сюртуке, и старшей бабушкиной сестры тёти Эрны, которой тоже очень интересно. Весь этот эскорт не отстаёт ни на шаг. Тётя Эрна громко переспрашивает – она глуховата. Молодые люди пожимают руки при встрече и прощании. Ах!

Потом, ещё через две недели ежедневной переписки, – театр, в который является та же бдительная компания в шляпках со скулящим ребёнком и тётей Эрной с перевязанной щекой, потому что у неё болит зуб. Но она не могла не сопровождать. Так положено. 

Далее следует приглашение в песенное товарищество «Буковинский баян», за ним – легкомысленный на бабушкин взгляд поход в кондитерскую и прогулка по Херен гассе, ныне улица Ольги Кобылянской, где, отстав на некоторое расстояние, за влюблённой парочкой постыло бредут всё те же мама, бабушка, ноющий Яшенька, объевшийся в кондитерской мороженого, и прихрамывающая тётя Эрна с легкой формой подагры. 

И наконец Гельмер делает предложение. Уф! Все уже устали, и больше всех Гельмер. Ему очень нравится Стефания. И потом: сколько можно терпеть эти шляпки за своей спиной и громкий шёпот бабушкиной сестры тёти Эрны? И надо торопиться: завязывается интрига, инженер по фамилии Рояль, сын архитектора Рояля, тоже делает Стефании предложение. И это минуя мадам Замзон! Какая распущенность! Не пройдя даже испытания капризным Яшенькой, женской половиной семьи Брахвитов и букетом недугов тети Эрны… Каков нахал!

Оба – и Гельмер, и Рояль – приглашают Стефанию в Вену на кофе. Оба молодых человека в приёмный у Брахвитов день наряжаются и с роскошными букетами цветов едут к любимой девушке с предложением. Но Рояль берёт балагулу – черновицкого извозчика, его лошадь плетётся кое-как; а Гельмер едет на своей пролётке. Гельмер приезжает первым! Выбор за Стефанией Брахвит. Черновицы умолкли и ждут.

Вот! Тут я должна прерваться и сделать очень важное отступление. Какой это прекрасный был обычай в нашем городе: после помолвки достойные женихи вывозили своих невест в Вену на кофе. Что? Это совсем не то, что вы думаете! Как можно?! Что вы! Молодой человек берёт на себя определённые обязательства и ответственность, заказывает для девушки место в вагоне люкс, сам едет в другом вагоне. Он постоянно бегает проверять, удобно ли девушке в её купе, открывает ей окошко, закрывает ей окошко, носит сельтерскую или что-то там ещё и ограничивается улыбками, нежными взглядами и пожиманием руки. Прибыв в Вену, молодые люди действительно едут в кофейню и заказывают кофе. К кофе им подают венский штрудель, холодную воду в красивом высоком стакане и «моцартинки» – конфеты, сделанные вручную, – специально заказанные к этому дню и привезенные из Зальцбурга в кружевных коробочках. Влюблённые наслаждаются кофе и слушают музыку, которая в Вене звучит везде.

И всё! А вы что подумали?! 

После кофейни влюблённые возвращаются на вокзал, садятся в разные вагоны поезда «Вена – Черновицы» и едут домой. Но! Всему городу понятно, что договор между семьями закреплён и осенью девушка выходит замуж. В городе шум. Замуж? Она? Нет, не может быть! Может! Её уже возили в Вену на кофе! Что вы говорите? А-а-ах! Уже возили… Ну-у… Раз уже возили в Вену на кофе… 

Вот было время…

К чему я веду? К тому, что я в своей цветущей юности была совсем не хуже, чем Стефания Брахвит. Именно тогда, когда слушала этот рассказ от нашего старого дворника Гарри Гельмера, знавшего пять языков и немножко латынь. Мне так хотелось ходить в башмачках, а не в шкарах. Выезжать на балы, а не бегать на танцы. Принимать приглашение на утреннюю прогулку, а не прошвырнуться вечерком. Все это было практически неосуществимо, потому что я очень опоздала и оказалась в своём веке человеком случайным. Но об этом как-нибудь в другой раз. Чтоб не портить впечатление от этого почти фантастического рассказа знатока пяти языков и немножко латыни дворника нашего двора…

 

Фонтан рубрик

«Одесский банк юмора» Новый одесский рассказ Под сенью струй Соло на бис! Фонтанчик

«эФка» от Леонида Левицкого

fontan-ef-most.jpg

Книжный киоск «Фонтана»

«Фонтан» в соцсетях

  • Facebook – анонсы номеров и материалов, афоризмы и миниатюры, карикатуры
  • Google+ – анонсы номеров
  • YouTube – видеоархив

 

 

Авторы