Когда и откуда появился Запасной Стекольщик, не знал никто. Мама говорит, что он был всегда. И выглядел в ее детстве так же, как сейчас. Когда жильцам требовалась его помощь, они стучались в дверь маленького домика. Мама привыкла к Запасному Стекольщику, как ко всему, что окружало ее много лет, – к древним гаражам, построенным, наверное, еще первобытными людьми, к шумным стаям большеголовых и большеглазых галок, к тополям, которым каждый год делают весеннюю стрижку.

А вот папа в детстве не жил в нашем доме, поэтому он никак не мог поверить в Запасного Стекольщика.

– Не понимаю, что за прозвище такое странное, – недоумевал он. – Это стекло может быть запасным, но не стекольщик же! И как его вообще зовут?

– Этого никто не знает. Да и ни к чему, – спокойно объясняла мама. – Надо просто прийти к нему домой, постучать и сказать: «Здравствуйте, Запасной Стекольщик! Нужна ваша помощь». И он обязательно пойдет с вами.

– Ага, и по первому требованию превратится в стекло. Ну-ну.

– Не по требованию, а по просьбе. К тому же ненадолго. Только до того момента, когда в разбитое окно вставят новое стекло. Он закрывает отверстие – заботится, чтобы никого не продуло и никто не вывалился из окна.

– Ясно. Очередная городская легенда, – усмехался папа. – Одного не понимаю, как ты-то можешь в такую чепуху верить?

– Просто я видела, как это происходит. И не один раз.

– А что же мне такая удача не выпала? Почти десять лет в этом доме живу.

Мама сегодня была удивительно терпеливой. Она ни капельки не сердилась, когда папа на нее наскакивал с возмущенными вопросами, а продолжала объяснять:

– В последние годы стекла редко бьются. Почти у всех двойные стеклопакеты. Да и мальчишки во дворе в футбол не играют. Раньше ведь как было? Запустят мячом – и стекло вдребезги. Вот и бегут сразу за Запасным Стекольщиком. Особенно зимой, чтобы квартиру не выстудить.

– Да что же он, волшебник, что ли, твой Стекольщик? Видел я его: обыкновенный пожилой дядька.

– Может, и волшебник, мне откуда знать? – пожала плечами мама.

Папа только рукой махнул.

А я в их разговор не вмешивалась, молча слушала, так интересно было! Зато потом с ребятами во дворе мы это долго обсуждали. Они тоже про эти чудеса слышали – кто от родителей, кто от бабушек и дедушек, кто от соседей.

– Эх, вот бы хоть раз посмотреть! – вздохнула я.

– Давай я дома стекло разобью! – с готовностью предложил Артем. – У нас окна старые-престарые. Мама никак не хочет пластиковые ставить. Говорит, что они… это… оскорбляют ее статистическое чувство! Или статическое…

– Чего?! – переспросил Пашка Пончик.

– Может, эстетическое? – догадалась я.

У меня дома хочешь не хочешь, а всяких умных слов нахватаешься!

– Во, точно!

– Ну и все равно непонятно, – заявил Пашка.

– В смысле она их некрасивыми считает, и ей неприятно на них смотреть. Так?

– Ага, вроде того, – кивнул Артемка. – А бабушка с ней соглашается. Но не из-за этого… чувства… Просто она думает, что с пластиковыми окнами душно будет. Потому что не верит в микро… в микро…

– В микробов? – предположила Настя.

– В микробов она как раз верит! Все время заставляет руки мыть. А не верит в микропроветривание. Говорит, что старые окна дышат, а с этими будем жить как в консервной банке. Я теперь как повернусь к окну спиной, так мне и кажется, что оно в затылок дышит. Короче, пока у нас эти дышащие окна, я могу одно из них того…

– Кокнуть! – радостно подвела итог Даша.

– Нет уж, – возмутилась я, – еще не хватало стекла специально бить.

Мне, конечно, очень хотелось узнать, что же такое делает Запасной Стекольщик, только Артемкин способ был какой-то совсем уж неправильный.

Но все получилось само собой.

Через несколько дней после нашего разговора я сидела и смотрела мультики. Вдруг в дверь позвонили. В квартиру ворвался запыхавшийся Артем:

– Лелька! У нас стекло! Разбилось! Побежали скорей! За Запасным! Стекольщиком!

– Все-таки разбил? Мы же договаривались…

– Не-не, это не я! Вот честное-пречестное слово! Оно само! Сперва треснуло, а потом – бамс! – и развалилось! Ну побежали!

И мы помчались к домику Запасного Стекольщика. Ну… как помчались? Сначала-то мы и правда бежали, потом перешли на быстрый шаг, потом на медленный… И совсем уж нерешительно подошли к домику. Постучали тихонько. Не знаю, как Артем, а я даже подумала: «Наверное, он не услышит. Он же старенький. Вот и хорошо, и уйдем. А то чего мы с глупостями какими-то?».

Но дверь почти сразу открылась.

– Ну, говори! – зашипела я.

– Сама говори!

– Твое же стекло!

– Ты же хотела посмотреть!

– Пойдемте, поглядим, что у вас там случилось, – сказал Запасной Стекольщик. 

Когда мы пришли к Артему, дома были его бабушка и младшая сестренка Ксюша. Бабушка поздоровалась со Стекольщиком как со старым знакомым.

– Мастера уже вызвали? – спросил он.

– А как же, – ответила бабушка, – надеюсь, скоро придет.

– Отлично, – кивнул Стекольщик и вдруг как-то незаметно оказался в оконном проеме.

Мы с Темкой и понять ничего не успели. Вот только что был перед нами дяденька – короткая седая борода, синий свитер, черные брюки – и вот он уже начал расплываться, становиться прозрачным. Смотрим: в окне стекло новое, а на нем лицо словно бы просвечивает откуда-то. Да еще и разговаривает!

– Ну вот, – говорит. – Пока так.

Тут к окну галка подлетела и кричит что-то. Лицо в ее сторону перетекло, а нам затылок стал виден. Поговорил Запасной Стекольщик с галкой, она улетела, а он снова к нам повернулся.

– Вы с любыми птичками разговаривать умеете? – спрашивает Ксюшка.

А сама так на эту галку похожа! Глаза круглые, светлые, волосы черные, и клюв, то есть рот, от восхищения разинут.

– Почему же только с птичками? И с птицами, и с птичищами. 

– Это с какими же… птичищами? – тут и у меня наконец-то голос прорезался.

– Да мало ли. С императорскими пингвинами, альбатросами, клювачами, китоглавами, марабу, фламинго, ябиру, нанду…

Ничего себе! Я и о половине этих птиц не слышала. А Стекольщик между тем продолжал:

– Они, конечно, прекрасные собеседники, но если вы думаете, что с большими птицами интереснее, чем с маленькими, вы ошибаетесь. Какая-нибудь колибри-пчелка может такого порассказать!

– А у нас же эти птицы не водятся! Или вы с ними в зоопарке разговариваете? – спросила я. – Но там тоже таких нет. Кроме фламинго. Я наш зоопарк хорошо знаю. Пингвины есть, но маленькие…

– Да нет, не в зоопарке. В Африке, в Антарктиде, в Новой Зеландии… много где. Я ведь не всегда здесь жил.

– Как же не всегда? – удивился Артем. – Бабушка вас с детства помнит. Когда еще наш дом не построили, она тут жила – в маленьком домике вроде вашего.

– Так бабушка у тебя молодая еще.

– Бабушка молодая?! – Артемка вытаращил глаза. – Да ей скоро семьдесят!

– Вот я и говорю – молодая.

– А расскажите про этих всяких китоклювов! – попросила Ксюша.

И Запасной Стекольщик начал рассказывать. О том, как он читал попугаям жако лекции по математике, помогал молотоглавам строить их огромные гнезда и утешал птицу киви, которая вдруг распереживалась из-за того, что у нее нет крыльев. Галка вернулась и уселась на карниз – похоже, тоже слушала.

Мы бы, наверное, сто часов подряд могли так сидеть, но тут раздался звонок. Это пришел стекольщик – не запасной, а самый обычный.

Я представила, какая у него будет физиономия, когда он вместо пустого оконного проема увидит стекло с говорящим лицом. Но когда он вошел, вдруг оказалось, что Запасной Стекольщик уже сидит на диване. Как самый обычный дедушка.

Дома я нашла в Интернете изображения всех птиц, о которых рассказывал Стекольщик, долго их разглядывала и придумывала, как он возьмет меня с собой в Африку и Антарктиду и я тоже с ними со всеми подружусь. Лекции читать я, конечно, не умею. Но я могла бы сказки рассказывать, у меня хорошо получается.

Так совпало, что всего через неделю в нашем доме разбилось еще одно стекло – у старичка с первого этажа. И к Запасному Стекольщику, конечно, опять обратились за помощью. Тут уж все о нем вспомнили. Кажется, даже мой папа в него поверил.

А недавно смотрю – около соседнего подъезда стоит Стекольщик и с Толяном Бульдозером разговаривает. Вернее, Бульдозер что-то ему говорит, а Стекольщик нехотя слушает и головой качает.

Кто такой Толян Бульдозер? Ну, как сказать… это дяденька, но совсем не такой, как мой папа, или Артемкин, или Настин… Нас он называет «мелочь пузатая», хотя вообще-то это он пузатый, а не мы. И со всеми грубо разговаривает. Папа говорит, что он какими-то темными делами занимается. Что за темные дела, не знаю… В темноте по улицам ходит, прохожих пугает? Он может! А мама говорит, что на самом деле он наверняка хороший, просто у него воспитание неправильное. И требует, чтобы я называла его не Толяном Бульдозером, а дядей Толей.

Так вот, иду я и вижу, как этот дядя Бульдозер на нашего Запасного Стекольщика наступает:

– Не, ну ты че, дед? Ну и что ж, что не стекло! А как я до автосервиса доеду? Ну нет у меня запаски! А колесо спустило! Да я тебе заплачу! Хорошо заплачу! Каждому деду нужны бабки! – И Толян захохотал – наверное, решил, что очень смешно пошутил.

– Простите, но ваши деньги меня не интересуют.

Толян, кажется, понял, что действовать надо по-другому.

– Дед, ну выручи! Не дай пропасть человеку!

Тут ко мне Артем с Ксюшей подошли. Они, оказывается, уже давно в сторонке стояли.

– Не понимаю, – тихонько сказал Артем, – чего он кому-нибудь из своих дружков не позвонит? Зачем к нашему Стекольщику прицепился? Ладно бы у него стекло в джипе треснуло, а колесо-то тут при чем?

– Может, ему просто любопытно? А стекла у него, наверное, пуленепробиваемые! Такое разве треснет?

Пока мы разговаривали, чуть не прохлопали самое главное! Бульдозер достал инструменты и уже снимал колесо. Раз – и Стекольщик вдруг каким-то удивительным образом свернулся и занял место колеса.

– Мамочки! – пискнул Толян.

Он стоял столбом, как будто и не собирался никуда ехать.

На диске колеса появилось лицо Запасного Стекольщика.

– Будьте добры занять место за рулем, – строго сказал он. – А вечером зайдите, пожалуйста, ко мне.

Толян Бульдозер медленно, как загипнотизированный, двинулся к своему джипу.

Когда машина тронулась, я закрыла лицо руками:

– Тема, Тема, ну как же так?! Он же по земле… он же живой… ему же, наверное, больно… Это же совсем не то…

А Ксюшка вдруг взяла и разревелась.

– Эй, вы чего! Ничего ему не будет. Ну… он же волшебник, разве нет?

Я села на лавочку, ребята тоже. Так мы и сидели и ни о чем не могли говорить. Да я даже и думать не могла, потому что когда мысли плохие, их думать совсем не хочется.

Не знаю, сколько прошло времени. Сколько-то… И во дворе, хромая, появился Запасной Стекольщик. Он шел очень сильно согнувшись, даже скрючившись, как будто его спина до сих пор не могла забыть форму колеса. Одежда была грязной, и на ней проступал рисунок – такой, как бывает на шинах. Стекольщик доплелся до своего домика и скрылся за дверью. Может, надо было окликнуть его? Но мы сидели как замороженные.

Наконец я выдавила:

– Наверное, он теперь никогда-никогда больше к людям не выйдет. Даже если все стекла перебьются.

– И улетит от нас к каким-нибудь пингвинам. Или к этим… марабурам…

– Они небось себя по-человечески ведут!

Мне казалось, что сломалось что-то очень важное.

Мы еще посидели молча, а потом разошлись по домам. Но вечером, не сговариваясь, Тема и я пришли к домику Стекольщика. И как раз вовремя. Оттуда вышел Толян Бульдозер. Он почему-то нам очень обрадовался:

– О, привет, мелочь пуза… малышня! Все, считайте, что вам повезло: отремонтирую я ваш детский сад!

– Какой еще наш? – насупился Артем.

– Я в садик не хожу, – сказала я.

– А я вообще уже в школе учусь.

– Ну не ваш, да какая разница! Вот эту развалюху, короче.

Он ткнул пальцем в сторону детского сада «Пингвиненок». Здание садика выглядело очень грустно – стены облезлые, крыша какая-то кривая, забор дырявый. А у пингвиненка, нарисованного на двери, был такой вид, словно он говорил: «Отпустите меня в Антарктиду, не нравится мне тут у вас!»

Бульдозер быстро говорил, размахивая руками:

– Не, ну че за дела вообще? Тут же все на честном слове держится, еще зашибет какую-нибудь малявку! Или удерет кто-нибудь через дырку в заборе! И че так убого все? Вот тут, значит, мы качели забабахаем, вот тут – беседку, тут лазалки всякие и горки, а тут – фонтан! Или не нужно фонтан? Еще рухнет туда кто-нибудь... Ну, я спрошу. Как дядя Матвей скажет, так и сделаю.

– Какой дядя Матвей? – одновременно произнесли мы.

– Ну вы даете! – возмутился Толян. – Сами вечно дергаете человека и даже не знаете, как его зовут! А он-то! Для вас! Эх вы!

Тут мы поняли, о ком он говорит. Надо же, у Запасного Стекольщика, оказывается есть обычное имя…

А Толян Бульдозер продолжал делиться планами:

Ковролин положим, чтоб на полу валяться можно было, в кухню вообще все новое поставим… а, и самое главное. Никаких пластиковых окон! И мячиков побольше… Пусть стекла бьются. Тогда и дядя Матвей будет часто приходить. Про птиц своих рассказывать, мелюзгу уму-разуму учить… И, может, с нами останется. Надолго.