Саша Володарский и сам беспокойный, и другим покоя часто не дает. Сравнительно недавно он умудрился так задергать меня своими бесконечными просьбами-заданиями, что мне в целях избавления от стресса нужно было либо лечь на месяц-другой в клинику неврозов, либо совершить цикл пробегов по двору с ножом и с криками: «Убью, суки! Я нервный, я за себя не отвечаю!», либо, чтобы обрести душевное спокойствие, излить свои переживания на бумаге, написав о Саше рассказ. После долгих раздумий и сомнений остановился на последнем варианте. Тем более что и Андрей Мурай, снимая с моей шеи веревку, посоветовал: «Что ты нервничаешь, возьми и напиши лучше о нем рассказ, хоть гонорар какой-нибудь получишь». Что я и сделал – написал и получил. Это был тот редкий случай, когда от Мурая была хоть какая-то реальная польза.

Выплеснув тогда свои переживания на бумагу, я успокоился, решив, что тема закрыта, и на какое-то время от поползновений Володарского распоряжаться моим временем я себя избавил. Но, как вскоре выяснилось, сила печатного слова была мною сильно переоценена. 

Саша позвонил (напомню, что он живет в Киеве), начав с безобидного вопроса о моих делах. Его тон мне сразу не понравился – какой-то он был вкрадчиво-приторный, отвлекающий от главного. Последующее развитие событий подтвердило небезосновательность моих подозрений. 

– У меня тут стиральная машинка сломалась, – не дождавшись ответа о моих делах, Саша резко перешел к своим.

– Я не умею ремонтировать стиральные машинки, – напомнил я, если он вдруг забыл, что со своей технической специальностью, связанной с автоматизацией металлургического производства, я распрощался уже давно, практически сразу же после окончания института.

– Знаю, – вздохнул Саша.

– И не собираюсь учиться, – предупредил я на тот случай, если в его планы входит уговорить меня пройти ускоренные курсы по ремонту бытовой техники. 

– Да там пустяк, – стал успокаивать меня Саша, – деталька ерундовая сломалась, нужно просто заменить.

– Ну так замени, – посоветовал я, демонстрируя свою способность давать иногда при необходимости вполне практичные и своевременные советы.

– В том-то и дело, что я обежал все мастерские – в Киеве нигде таких деталек нет.

– Ну?

– Может, в Москве есть.

– Что за деталька-то?

– Сейчас я тебе вышлю по электронке ее подробное описание.

Полученное мной описание было действительно подробным, приведу, чтоб было понятно, лишь небольшой отрывок из него: «…сломалась маленькая пластмассовая деталька, которая крепится к круглой дверце люка, через который загружается белье. Такие детальки похожи на гнезда, их две – одна сверху, другая снизу. Они прикручиваются к дверце, а в их отверстие входит ось петли. То есть крышка машины на них вращается на осях. Сломалась верхняя деталька (они зеркальны)…»

– Саша! – орал я. – Ты предлагаешь мне обзванивать все московские ремонтные мастерские и зачитывать это твое описание!? Меня же пошлют и будут правы! Как она хоть называется!?

Саше мой вопрос, судя по его реакции, показался откровенно дурацким.

– Откуда я знаю, как она называется? – удивлялся он. – Если тебе будет легче, могу ее сфотографировать и выслать фото.

Через пару дней я получил по электронной почте фотографии этой детальки. Фотографий было десятка два-три. Но дело даже не в их количестве. А в том, с какой трепетной любовью и вдохновением они были сделаны. Чувствовалось, что в каждую из них Саша вложил свою душу. С такой любовью, помню, я фотографировал когда-то свою маленькую дочь. Было очевидно, что в нем долгие годы скрывался настоящий фотохудожник. Композиции с деталькой были выполнены безупречно, на высоком художественном уровне. Поражало разнообразие и нетрадиционный подход. Деталька была запечатлена на самых разнообразных фонах во всех видах и ракурсах. Не каждая мировая фотомодель может похвастаться таким богатым портфолио. Все фото я распечатывать не стал, ограничившись десятком цветных фотографий, которые я и раскладывал веером перед мастерами, обегая сервисные центры. 

Розыск нужной Володарскому детальки занял у меня несколько дней. Надо отдать должное Саше: он не устранился, а принимал активное участие в ее поиске. Каждый вечер он звонил мне, спрашивал, как продвигаются дела, давал полезные советы. Так, он порекомендовал мне купить проездной билет, чтобы дешевле было ездить, и посоветовал быть понастойчивей в мастерских: «А то они там особо разбираться не будут, скажут, что нет, чтобы не искать и лишний раз не рыться, знаю я их».

На четвертый день мне повезло – в очередной мастерской Сашину детальку признали: «Кажется, есть у нас такая, сейчас посмотрю», и мастер надолго скрылся в подсобном помещении. В ожидании я с трудом сдерживал себя, чтобы от волнения не закурить, хотя и расстался с этой вредной привычкой лет десять тому назад. Наконец он появился. Я тщательно сличал принесенную мастером детальку с изображением на фото. Они были очень похожи, почти идентичны, но маленькая разница все же была.

– Вот, – показывал я мастеру, – вот здесь этого углубления нет, а на фотографии есть.

Мастер старался убедить меня в том, что это та же деталь, что и на фото, и даже еще лучше – она подходит для нескольких марок стиральных машинок.

– Саша! – орал я, позвонив со своего мобильного в Киев. – Я нашел почти такую же детальку, только там нет небольшого углубления! Но меня уверяют, что она подойдет к твоей машинке! Брать или нет?! Она не дешевая!

– Гена, ты не волнуйся! – успокаивал меня Саша. – Ты бери! А если не подойдет, мы ее вернем обратно! Цена пусть тебя не волнует, деньги ты можешь снять с моей сберкнижки!

Дело в том, что Саша оформил в Сбербанке на меня доверенность, по которой я мог получать за него поступавшие туда его гонорары. «Гена, ты всегда можешь брать деньги, если они тебе вдруг потребуются», – щедро разрешал Саша. Правда, пока ни разу такой возможности мне не представлялось – как только деньги поступали на счет, он тут же просил отправить их ему.

Купив детальку, я в раздумье стоял на улице. Дело в том, что поезд в Киев, с которым я должен был отправить детальку, уходил только вечером, в моем распоряжении было что-то около семи часов, нужно было их как-то провести. Ехать из центра домой в Ясенево, потом возвращаться тоже не очень хотелось. Нужно было любыми доступными способами убить время. Около часа я потратил на попытку снять деньги с его счета – в банке была приличная очередь, а денег на счету не было. Оставалось еще пять часов. Пошел в кафе пообедать – было невкусно и дорого. Потом, чтобы как-то провести остановившееся время, шлялся по жаре по улицам. Чтобы скрасить свое блуждание под озверевшим солнцем, съел три порции мороженого, несколько раз заходил в попадающиеся кафешки выпить чашку кофе. Старался не думать о том, что Сашина деталька обходится мне совсем не дешево и что в редакции мне нужно было срочно сдавать материал. На вокзал приехал за час до отхода поезда. К счастью, состав уже был подан. 

– Что это за штуковина? – допытывался проводник, бесцеремонно вертя в руках добытую с таким трудом драгоценную детальку.

– Осторожно, не сломайте! Это запасная часть к стиральной машинке.

– Надо же! Что только люди не отправляют… А что, и такой ерунды в Киеве нет?

– Нет. 

– Газа нет, запасных деталей нет, – констатировал критически настроенный проводник. – О чем только наше правительство думает? Все от Москвы зависим. А вы ведь ничего бескорыстно не делаете. 

– Не делаем, – вынужден был согласиться я. Хотя, что касается детальки, то мог бы и поспорить.

– Ну вот, а я что говорил, – махнул от безысходности рукой проводник. – Только на словах эта наша незалежность.

На следующий день я позвонил Саше, чтобы узнать, все ли в порядке, получил ли он детальку.

– Что? – переспросил Саша, не понимая сначала, о чем это я. – А-а, да, эта хреновина, все нормально, подошла, стиральная машинка работает. Хорошо, что я утром на вокзал Аню отправил. Представляешь, проводник ей говорит, когда она с ним рассчитывалась: «Мало даете», а она ему: «Так я и беру мало». Молодец, да? Остроумно ответила. Хорошо, что я догадался ее отправить, а то мне рано вставать бы пришлось, да и содрал бы с меня проводник больше.

Через несколько дней Саша мне снова позвонил:

– Привет! Слушай, у меня тут холодильник сломался…

– …Э-э-э… ы-ы-ы… – я чувствовал, как мне реально становится плохо, появился холодный пот и участилось сердцебиение.

– Да ладно, пошутил я, – в ухо мне бил громкий заливистый Сашин смех, чувствовалось, что он в восторге от своей шутки. 

– Ну и шутки у тебя, – проворчал я. – Впрочем, не шутки – не лучше.

Хорошо было слышно, как на том конце провода Саша заходится со всхлипами от смеха. Смеялся он так заразительно, что у меня на лице появилось тоже что-то похожее на улыбку.