Я всегда говорил, что у Вселенной есть свое собственное чувство юмора. Извращенное, глупое, как американский комедийный сериал, но оно есть, и вы вольны смеяться или плакать, но отвертеться от участия в шуточках Вселенной вам не удастся. 

Особенно Вселенная любит шутки в духе «Стечение Обстоятельств». Такой космический ситком, в котором все мы время от времени выступаем в роли комедийных актеров.

Стечение обстоятельств – это когда вы сидите в троллейбусе и наклоняетесь завязать шнурок, а водила в это время резко ударяет по газам, и вы летите через весь салон, полируя мордой резиновое покрытие пола. Или когда вы останавливаете любимую девушку, чтобы сделать ей признание в любви, как раз под той веткой дерева, где сидит птичка, которой приспичило по-большому. Ну, в общем, вы знаете, что это такое – стечение обстоятельств.

А эта история произошла совсем недавно, и такого замечательного Стечения Обстоятельств я не помню за всю свою жизнь. Так вот…

…Деревня наша маленькая, но гордая. И начальство у нас мелкое, но гордое. Нет на свете никого горделивее, чем мелкое начальство.

Когда у начальника одной серьезной Конторы случился юбилей, он не стал приглашать своих коллег, а вместо этого пригласил все свое Высокое Областное Начальство.

– О! – сказало Высокое Начальство. – Провинция! Шашлыки! Сауна, водка, стерлядка!

И согласилось. Сняло тугие галстуки с натертой выи, сняло строгие черные пиджаки и белые рубашки и облачилось в свитера, джинсы и свежую щетину, потому что кто в этой сибирской глуши оценит настоящий галстук от Кельвина Кляйна? Да никто. 

А надо заметить, что деревня наша стоит на берегу одной сибирской реки, которая, если об этом будет уместно сказать, протекает. А дорога, ведущая в областной центр, находится на совершенно другом берегу этой же реки. Так вот, основной пикантный момент ситуации заключается в том, что моста через эту реку – нет.

Издревле существует в нашей деревне народная забава – перед каждыми выборами в главы районной администрации очередной кандидат обещает построить мост, и по существующей (тоже очень древней) традиции обещание не сдерживает. Между тем суровые сибирские мужики давно приноровились к реке, и совершенно не воспринимают ее как какое-то серьезное препятствие. Зимой река замерзает, и мужики протаптывают тропу к противоположному берегу, а летом, когда заканчивается ледоход, пускают через реку паром. 

И вот самое неприятное случается по весне, когда паром только-только начинает ходить. Потому что река в это время разливается очень широко, и паром ходит далеко-далеко, за много километров, туда, где к противоположному берегу можно хоть как-то худо-бедно пристать. И переправа занимает несколько часов – от полутора до трех, а то и четырех. Чтобы процесс переправы шел быстрее, пускают несколько паромов.

На самом деле паром – это такой небольшой буксирчик. В том месте, где у парусников располагается бушприт и скульптурная тетка с сиськами наголо, у буксира ничего подобного нет, а вместо этого там привязана металлическими тросами здоровенная баржа. Вот на эту баржу и забираются люди, заезжают машины и даже автобусы, и потом буксир пыхтит и пыжится, выруливает по реке, пихая перед собой эту баржу вместе с чертовой уймой людей и техники на ней.

И вот Высокое Областное Начальство в составе нескольких чрезвычайно важных людей прибывает на дальний берег и с нетерпением грузится на паром, чтобы, преодолевая бурные воды и течения, добраться до нашей деревеньки, где уже маринуется шашлык, где уже заказана сауна, где водка остывает в холодильниках и к ней припасен ядреный соленый огурец в трехлитровой банке.

Пройдено уже более половины пути, и Начальство предвкушает скорый блаженный отдых, как вдруг у Вселенной просыпается чувство юмора. 

Другой, тоже служащий паромом буксир, который толкает аналогичную баржу с чертовой уймой других людей и техники, внезапно испустил дух. Что-то сломалось в нем, и буксир перестал плыть целенаправленно, впал в дрейф и направился куда-то к Северному Ледовитому океану.

Команду этого второго парома не прельщали лавры Папанина и Чилингарова, поэтому они связались с командой первого парома и попросили помощи. 

Разумеется, первый паром бросил все свои дела и помчался на выручку коллеге.

Нет, я серьезно. Суровые матросы молча отцепили от буксира стальные тросы, удерживающие баржу, и привязали ее, вместе со всеми людьми и техникой, прямо посреди реки, к какому-то подвернувшемуся бакену. Народ и удивиться как следует не успел, а буксир, избавленный от тяжелого груза, бодро хрюкая двигателем, уфырчал куда-то по реке и скрылся не то за поворотом, не то за горизонтом.

Кто-то робко спросил:

– Э… А че это было-то?..

Но ответа не получил. 

Час спустя народ на барже начал волноваться. В самом деле, получалось как-то неудобно. У всех дома ждали голодные дети, жены, любовницы. Особенно нервничало Высокое Областное Начальство. Их ждала стерлядка, шашлык и сауна, а прозябать посреди реки на ржавой барже, будучи привязанными к бакену, не входило в их представления о правильном времяпрепровождении в деревне. Начальство выходило к борту баржи, вдумчиво изучало бакен и берега реки, и затем, выбросив окурок в реку, медленно и внушительно произносило в пространство:

– Вот ты ж сука, а! – и возвращалось в машину. Там Начальство расчехляло сотовый телефон и звонило юбиляру, в изысканных выражениях не давая ему о себе забыть.

Через два часа речитатив, провожавший окурок в последний путь, стал намного более внушительным и долгим.

Когда истек третий час, начали изучаться альтернативные варианты покидания баржи. С большим отрывом лидировал вариант «вплавь», но пробовать никому не хотелось. В мае сибирские реки не располагают к купанию. Поэтому после четырех часов заточения на барже Начальство приступило к обсуждению вопросов об изощренных пытках и утонченной мести команде буксира, если таковая вообще вернется. Сигареты кончились почти у всех, и было очевидно, что вскоре встанет вопрос о том, кто будет кормить остальных.

Буксир вернулся через шесть часов. Последний час Начальство сидело нахохлившись, молчало и с ненавистью глядело на отвратительно знакомые берега реки. Завидев приближающийся буксир, кто-то буркнул:

– Суки.

Буксир отцепил баржу от бакена и повлек ее снова к деревенскому берегу. Люди на барже приободрились и почувствовали себя пассажирами «Титаника», который неожиданно всплыл и снова принял всех на борт.

Едва сойдя на берег, Высокое Начальство приветствовало провинцию витиеватой руганью и приказало незамедлительно доставить себя в Контору, где трепетно дожидался их приезда именинник. Юбиляр уже догадывался, какого сорта подарков ему следует ожидать от гостей.

Но Вселенная в тот день была весьма расположена к шуткам, и на достигнутом решила не останавливаться.

За несколько дней до описываемых событий один из охранников Конторы, находясь на дежурстве, одновременно умудрился каким-то непостижимым образом оказаться в машине, с какой-то бабой, пьяным и к тому же врезавшимся в столб где-то довольно далеко от своего боевого поста. В связи с этим досадным инцидентом все прочие охранники Конторы пребывали теперь в состоянии параноидальной бдительности и целомудренной боеготовности. 

И еще в этом месте нашего рассказа будет уместно заметить, что Высокий Начальник, одетый в джинсы и толстовку, ничем не отличается от одетого аналогично деревенского мужика, разве что мозоли у Начальника не на руках, а на другом месте, говорить про которое мы тут не будем. Поэтому, когда группа уставших, грязных, голодных и обросших дневной щетиной Начальников появилась в поле зрения доблестных охранников, бдительно стороживших подступы к Конторе, их немедленно остановили и опросили.

– Кто такие? Че надо? – начал опрос один из охранников.

Он не знал Областное Начальство в лицо, и в этом была первая из совершенных им ошибок.

Высокие Начальники, еще не успевшие отойти от утомительного пути и еще более утомительной отсидки на барже, отнюдь не были расположены к задушевным беседам с охранниками, неожиданно оказавшимися между ними и вожделенной сауной с шашлыками. Поэтому Начальники выдали охранникам краткое и емкое указание, в котором обозначили вектор их дальнейшего направления движения.

Охранники, как уже было сказано, не знали никого из Областного Начальства в лицо. Перед ними находились несколько небритых, озлобленного вида мужиков, пытающихся нагло и бесцеремонно прорваться в подконтрольные помещения Конторы. Охранники поняли, что вот он – шанс реабилитировать себя в глазах своего маленького, но гордого начальства, и тогда они совершили свою вторую ошибку.

Не давая времени опомниться, охранники заломили Высокому Начальству белы рученьки за спины и уложили небритостями прямо на прохладный мраморный пол холла. После чего бодро отрапортовали юбиляру о достигнутых успехах.

Будь я режиссером в театре, я бы закончил здесь немой сценой: Высокое Начальство, нежно прижимаемое коленями парней в форме к освежающему полу, налитыми кровью глазами смотрит на юбиляра, замершего у входа в холл. Охранники тоже приветливо взирают на своего шефа, как бы говоря ему: «Сюрприз!» На лице юбиляра отчетливо читается недоумение вперемежку с ужасом, уши поникли, рот раскрыт, глаза прозрачны, как горный хрусталь. Из папки, которую он держит в руке, медленно выпадают какие-то листки.

Опустим занавес над этой печальной сценой.