Ехал я как-то на поезде из Киева в Москву. И решил остановиться на денек в Калуге, повидаться с приятелем. Кто не знает, Калуга –  последняя станция, на которой останавливаются скорые киевские поезда перед Москвой. 

Короче, проснулся я около шести утра, свет зажигать не стал, чтоб соседей по купе не тревожить (что значит интеллигентный человек!), быстро на ощупь оделся и выскочил из вагона, так как стоянка там всего три минуты. И только мой железный конь тронулся дальше, сразу вспомнил, что оставил на полке свои новые спортивные брюки. А надо сказать, было это в году примерно 89-м, то есть во времена тотального дефицита. Вспомнил я сразу и про свою любимую зимнюю шапку, которую в прошлый визит в Москву в метро потерял. Сидел на скамеечке на станции «Маяковская», жарко стало, вот я головной убор снял и рядом положил. Тут состав. В вагоне обернулся –  двери закрылись, и успел я только свою меховую подругу увидеть и попрощаться, потому что, пока вернулся, у нее хозяин уже сменился. 

Обидно мне стало. Что, думаю, я за существо такое рассеянное? А кроме того, где я теперь спортивные штаны, да еще моего 54-го размера, достану? И вдруг –  спокойно, соображаю, шанс все-таки есть, ведь до Москвы они еще три часа ехать будут. Бросаюсь я на переговорный пункт и звоню в Москву другу, известному поэту Игорю Иртеньеву. Время где-то полседьмого утра, день недели –  воскресенье. Долго и многократно втолковываю сонному Игорю про постигшую меня утрату, про ее роль в моей жизни. Наконец он просыпается и говорит: хорошо, мол, еду! 

Проходит немного времени, я как-то отхожу, масштабы происшедшей трагедии уменьшаются до нормальных, и становится мне жутко стыдно. Из-за каких-то паршивых шаровар поднял из постели занятого человека, в выходной день… Звоню, чтобы все отменить, бужу его жену, –  но поздно. Иртеньев уже вышел на перехват. 

Дальше рассказывает Игорь. Он влетает на перрон как раз когда останавливается поезд. Пока никто даже не успел выйти, заскакивает в вагон, видит в купе на полке спортивные брюки, хватает без лишних объяснений и едет домой досыпать. 

Надо ли говорить, что брюки эти оказались не мои, и вообще скорее женские… Но дело не в этом. Я храню их до сих пор как символ настоящей дружбы. И хочу сказать, что, если бы Игорь забыл где-нибудь любую деталь своего гардероба, я поступил бы так же.