Семья Рисманов привезла с собой деда Мишу, бывшего чекиста, уже в маразме. Ехать в Израиль он бы никогда не согласился, ибо всю жизнь слово "сионист" использовал как ругательство, а в последние годы, в минуты просветления, пугал им своих правнуков. Поэтому ему сказали, что семья переезжает из Ленинграда в Кишинев: дед там родился, там производил первые обыски и аресты, отчего сохранил о городе самые теплые воспоминания и мечтал в нем побывать перед смертью. Маленький, сморщенный, дед был уже за пределами возраста, очень похож на пришельца, только не сверху, а снизу.

- Дети, это уже Кишинев? - приставал он ко всем в шереметьевском аэропорту, а потом в Будапеште.

В самолете он всю дорогу продремал. Когда подлетали к Тель-Авиву, вдруг открыл глаза, увидел сквозь иллюминатор синюю гладь и удивился:

- Разве в Кишиневе есть море?

- Есть, есть, - успокоил его внук. – Это искусственное море.

- А, Братская ГЭС! - догадался дед и снова закрыл глаза.

Когда приземлялись, деда разбудил гром оркестра.

- Чего это они? - удивился он.

- Это тебя встречают, - объяснила ему дочь.

Дед растрогался.

- Еще не забыли! - он вспомнил сотни обысканных квартир, тысячи арестованных им врагов народа и гордо улыбнулся. - Хорошее не забывается!

Когда спустились с трапа, к деду подскочил репортер телевидения.

- Вы довольны, что вернулись на свою родину?

- Я счастлив! - ответил дед, от умиления заплакал, рухнул на колени и стал целовать родную землю.

Этот эпизод отсняли и показывали по телевидению. Дед был счастлив и горд, вслушиваясь в слова «саба», «оле хадаш», «савланут», и вздыхал, что уже окончательно забыл молдавский язык.

- А ты смотри Москву, - посоветовал ему внук и включил русскую программу. Шла передача «Время». На экране показывали очередь у израильского консульства на Ордынке.

- Куда это они? - спросил дед.

- Тоже в Кишинев, - ответила дочь.

- Кишинев не резиновый! - заволновался дед. - Что, у них других городов нет?.. Свердловск или Якутск, например?..

- Они торопятся в Кишинев, чтобы не попасть в Якутск, - буркнул внук.

Дед еще долго не мог успокоиться.

- Сидели, сидели, а теперь - все ко мне в Кишинев! Раньше надо было думать!..

С утра до вечера он дремал на балконе, наблюдал, прислушивался, снова дремал. Ничто не вызывало его подозрений: звучала русская речь, продавались русские газеты, из открытых окон гремело русское радио.

- Румынов много, - сообщил дед, увидев толпу арабов, - надо границу закрыть.

- Только ты еще на эту тему не высказывался! - буркнул внук.

Раздражали деда и вывески на иврите:

- Почему на русском пишут меньше, чем на молдавском?

- Это их республика, их язык, - втолковывала ему дочь. - Зачем им русский?

- Как это зачем?! - возмутился дед. Затем, что им разговаривал Ленин!.. Что, они об этом не знают?

- Наверное, нет, - утихомиривала его дочь.

- А, тогда понятно, - дед сменил гнев на милость. - Но ты им обязательно об этом расскажи - они сразу заговорят.

- Скоро все по-русски заговорят, - успокоил его внук. - Даже они, - внук указал на трех эфиопских евреев, сидевших на скамейке.

- А это кто такие? - испуганно спросил дед.

- Тоже молдаване.

- Почему такие черные?

- Жертвы Чернобыля, - нашелся внук. - Прибыли на лечение.

- Да, сюда теперь все едут! - произнес дед с гордостью за свой родной Кишинев. - Не зря мы для вас старались!.. Нет пьяниц - вот вам результат антиалкогольного указа!.. Воспитательная работа на высоте - нигде не дерутся. Витрины переполнены - это плоды Продовольственной программы... А вы все ругаете КПСС, все недовольны!.. Дед разволновался и стал выкрикивать лозунги: - Вот она, Советская власть плюс электрификация всей страны!.. Мы наш, мы новый мир построим!.. Правильным путем идете, товарищи!.. - От волнения всхлипнул. - Дожил я, дожил, на родной земле!

Снова пал на колени и стал целовать кафельные плитки балкона.